Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Что же касается политической позиции Струве, то по отношению к государству он проявил себя ортодоксом. По его мнению, государство есть «организация порядка» — организация, которая при определенных обстоятельствах также может стать орудием классового господства. Оно обязательно при любой социальной системе, от примитивного бесклассового коммунизма до передового посткапиталистического коммунизма: «… можно думать, что в обществе, в котором основы производства и распределения будут иные, чем существующие в наше время, исчезнет господство одних социальных групп над другими, и государство перестанет быть организацией [классового] господства, оставаясь в то же время организацией порядка и, конечно, сохраняя свою принудительную власть»[202]. Обосновывая свою концепцию государства как института, функционирующего независимо от классовых отношений и стоящего над ними, Струве цитирует Лоренца фон Штейна, который, по его мнению, еще до Маркса высказал «глубоко верное положение», заключающееся в том, что каждая общественная система стремится к созданию своей собственной политической системы[203]. Струве полагал, что подобная точка зрения вполне совместима с общим духом марксистской социологии, а ненависть Маркса к государству во многом проистекает из неприязни к его «буржуазной» форме, частично из-за «генетической близости воззрений Маркса с ранними воззрениями Прудона»[204].

Содержанием третьей части книги является анализ капитализма как исторического и экономического феномена, осуществленный более подробно и глубоко, чем когда-либо в российской полемической литературе. Струве выступает против противопоставления капиталистического и народного производства. На самом деле отличие той экономической системы, которая превалирует в России, от той, которая превалирует, к примеру, в Соединенных Штатах (по мнению Струве, эти системы представляют собой две крайности), носит не качественный, а количественный характер: оно заключается в степени интенсивности отношений обмена. Определенные формы товарообмена существуют во всех экономических системах, даже в совершенно примитивных, поскольку, хотя чисто теоретически и можно представить себе абсолютно натуральное хозяйство, история не знает подобных примеров. Струве утверждает, что российская кустарная промышленность никогда не была формой промышленного производства, качественно отличающейся от крупномасштабной капиталистической промышленности. Речь идет о все том же работающем на рынок, следовательно, капиталистическом производстве, но с более низким уровнем производительности. (Позднее Струве развил это положение в работах, посвященных истории кустарной промышленности в России[205].) Социальное неравенство тоже не является исключительной принадлежностью развитого капитализма: оно обнаруживается и там, где он находится еще в зачаточном состоянии, например в русской общине. Отвергая наличие дихотомии «капитализм/народное производство», Струве рассматривает экономический прогресс как движение внутри континуума: от нижней его границы, когда потребность в товарах невысока и уровень товарного производства и распределения соответственно невысок, что придает экономике видимость некапиталистической и «натуральной», до высшей, когда при высоком уровне этой потребности устанавливается «капитализм».

Представляя из себя просто высшую и наиболее эффективную форму обмена продукцией, капитализм не может быть противопоставлен ни народному производству, ни социалистическому производству будущего. Он рождается тогда, когда спрос на товары (сельскохозяйственные либо промышленные) до такой степени превышает производительные возможности общества, что система производства вынуждена перестраиваться в соответствии с требованиями обмена. Это может быть вызвано разными причинами, среди которых Струве выделил паровой транспорт и перенаселенность. И как только капиталистический способ производства начинает превалировать, в движение приходит целая цепочка неизбежных следствий: специализируется и дифференциализируется труд; усиленно совершенствуется технология; слабые, то есть неэффективно работающие производители, не выдерживают конкуренции — в итоге экономическая система рационализируется. Непосредственным и наиболее видимым результатом этой рационализации является увеличение материального богатства.