Сцена и жизнь

Все лезли распоряжаться и дело, как ребенок у семи нянек, по русской пословице, оказалось без глазу.

Интрига, проводимая все эти дни Крюковской, возымела свое действие: все были недовольны новыми порядками.

- Помилуйте, Иван Владимирович, я хоть только эконом и не смею вмешиваться в ваши распоряжения как председателя, но все-таки скажу, что так нельзя. Как же можно ставить пьесу безграмотного автора, ведь в ней смысла человеческого нет. Поневоле публика освистала ее, - говорил Городов Величковскому через несколько дней по его избрании, ходя с ним по пустой сцене.

- По правде сказать, я не успел ее прочесть. Дела, знаете, много и на репетиции ни на одной не был, все по делам общества хлопотал. Туда поедешь, сюда, ну и некогда. Ведь актеры сами пьесу предложили, думаю, значит, хороша, а как свистать стали, так заливались, что я даже убежал.

- Мало ли что актеры предлагают? Вот автор теперь жалуется на них, что они семь раз за его счет ужинали, а ему это сто рублей стоило, прошла же пьеса один раз и они же сами отказались дальше в ней играть. Он их бранит на чем свет стоит, говорит, что они нарочно ее провалили, а с него ужины брали.

- Это он напрасно актеров винит. Не актеры, а пьеса виновата. Уж очень плоха. Я, когда слушал ее, сам ничего не понял, думаю, что за дичь, и Marie тоже сказала: что за бестолковщина!

- Так вот вы сами посудите, - засмеялся Городов, - если вы не поняли, так как же публике понять, а она ведь, бедная, деньги платит, думает в театре хорошее впечатление получить. Еще, например, ставят новую картину в древнем русском вкусе, а читает в ней стихи актриса в пышном бальном платье. Это уже совсем нехорошо. Потом Курский пьянее вина был.

- Так он с именин, - развел руками Величковский, - что же делать? Это еще не велика беда! Вот вчера я был на него очень зол: на целый час к спектаклю опоздал, не знаю, что и делать, где его сыскать, а публика кричит и шумит.

- Как же вы его не оштрафуете?

- Как оштрафовать? Он говорит: оштрафуете, а я больным на неделю скажусь. Вот тут и делай, что хочешь. Оштрафовать нельзя - он необходимый артист, без него сбора не бывает. Вот теперь жду ответа от Щепетович. Не знаю, возьмет ли роль? Если она не возьмет, то не знаю, что и делать. Некому дать. Хоть пьесу не давай. А что с ней станешь делать? - она по контракту обязана играть только три раза в неделю, в четвертый раз не захочет, ну и баста! Принудить не могу. Ведь не могу, Marie?

- Конечно, не можете, дядя! - подтвердила племянница Ивана Владимировича, находившаяся, как и всегда, около него.

- Это оттого, что вы им мирволите, - заметил Михаил Николаевич.

- Нет, батюшка, я не мирволю, а они, что я ни прикажу, все надо мной смеются да хихикают.

- Очень хихикают, даже, не стесняясь, при мне… - подтвердила Marie.

- Как же не смеяться, когда вы такие странные распоряжения делаете. Вдруг публике запрещаете аплодировать, ну они и обозлились.

- Я думал, больше в театре порядка будет.

- Потом, как же можно спрашивать у актеров, кто сочинил "Разбойников"? Кто же не знает, что Шиллер?

- Я забыл, да и не обязан знать - это не наша, не русская пьеса.

- Что это, Иван Владимирович, какие вы мне роли присылаете? Я вам не пешка. Не приму эту роль. В ней ни одного выигрышного места! - влетела на сцену Щепетович.

- Так что же я-то должен делать, Лариса Алексеевна? Это необходимо, иначе спектакль не состоится! - растерянно забормотал Величковский.

- Что мне за дело до вашего спектакля?

- Лариса Алексеевна, ведь вы служите, деньги получаете, так как же вам до спектакля нет дела. Если вас общество наняло, так для того, чтобы вы были полезны делу, а вы хотите играть только выигрышные роли, - заметил ей Городов.

- К чему вы-то вмешиваетесь? Не ваше вовсе это дело, - обрезала она его.

- Я вам сказал за Ивана Владимировича, как член общества.

- Что же у председателя своего голоса что ли нет? - расхохотался Вывих, приехавший вместе со Щепетович. - Это прелестно.

- Я с господином Городовым согласен! - поспешил заявить Величковский.

- А какое вы имеете право, - наступал на него Вывих, - требовать от актрисы того, к чему она не обязана. Я видел контракт Ларисы Алексеевны. Она должна играть только три раза в неделю, а вы в четвертый требуете - это незаконно. Я завтра же напишу, какие у вас распоряжения, - требуете того, на что не имеете никакого права. Вы бы прочли контракт-то.

- Merci, merci m-r Вывих, что вы за меня вступились, а то меня здесь притесняют и ролей хороших не дают. Только и играй все без щелчка.

- Так ведь я не виноват, Лариса Алексеевна, что вы публике не нравитесь! - рассеянно ответил Иван Владимирович.

- Что? Вы вздумали еще меня оскорблять? - напустилась на него Щепетович. - Вот вас Вывих продернет за это в газетах. Продернет.

- И продерну… - подтвердил Марк Иванович.

К ним подошли вновь прибывшие Петров-Курский и Бабочкин.

Увидав первого, Вывих быстро отошел.