Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

– Я интересовался! – вдруг повысил голос директор. – Но она словно в воду канула! Я пытался ее найти много раз! И в интернете, и через знакомых!

– И не нашли?

– И не нашел!

– Откуда тогда вы знаете, что она умерла?..

– Я встретил Кондрата здесь, в Нижнем. И он мне сказал.

…Значит, Родион не может быть сыном директора музея, если только эта самая Зося не родила ребенка в семнадцать лет!..

Впрочем, всякое бывает, и такое тоже.

– Вы не знаете, от чего она умерла? – спросила Тонечка, уже не стараясь быть деликатной. – Кондрат вам не рассказывал?

– Я не спрашивал, – скривился директор. – Мы с ним не друзья и не товарищи. Я его терпеть не могу.

– За что?

– Он заставил Зосю уехать, – разозлился директор. – Тогда, сто лет назад!.. Он приехал, вроде бы в отпуск, и уговорил ее уехать! Если б не он, все было бы… по-другому!

– Она же вас не любила, – парировала Тонечка. – А насильно мил не будешь.

– Ей было семнадцать лет, что она понимала! – почти прорычал директор. – Она осталась совсем одна! Отец у них в Волге утонул, Зося маленькая была, а мать от инсульта померла, когда Зося школу заканчивала! Тут же нарисовался этот братец и забрал ее! Припожаловал… мммерзавец!.. Она бы не уехала, если б не он! А она уехала, и столько лет никаких следов!..

Он смял в пепельнице сигарету, подошел к двери и выглянул.

– Теперь братец вернулся, – продолжал он, поворачиваясь, – и оказалось, что она умерла, а он – вот он! Жив, здоров и невредим! Э-эх!..

И он со злостью махнул рукой. Щеки у него горели каким-то неровным румянцем, шарф скособочился, соломенные волосы на макушке стояли дыбом, и вовсе он не походил на героя британского сериала!..

– Про ее сына вам тоже Кондрат рассказал?

Директор опять махнул рукой:

– Да если б я только знал, что у нее ребенок остался!.. Забрал бы сразу!

Они помолчали.

– Вот дела, – в конце концов проговорила Тонечка. – Как мне разобраться во всем этом деле?..

– Ничем не могу помочь.

…Сказать или не сказать, что Родион и есть сын Зоси? Гримерша Нина, едва взглянув, определила, что он как две капли воды похож на мать! А… этот? Не понял?

Впрочем, мужчины видят совсем не то и не так, как женщины!..

– А с чего вы взяли, что Лена пропала? – вдруг спросил директор.

– Ее нигде нет, ни дома, ни на работе!

– Вы сказали, что Кондрата подозревают в убийстве.

– Ну да.

– Может, он ее и убил? Вот ее и нет нигде.

Тонечка осеклась и беспомощно посмотрела на модель парохода «Максим Горький».

…В самом деле!.. Следом за своим Сашей она все время повторяет, что Кондрат не мог убить жену, а если это неправда и он вполне мог?.. И разгром в доме – самый настоящий, следствие страшной драки с убийством, а никак не инсценировка?..

…Почему все вокруг врут? Ее собственный муж, Кондрат, подполковник Мишаков! И даже директор музея соврал про форточку!..

Тут Тонечку осенило. Идея была совершенно как в сериале, но… может, имеет смысл попробовать?..

– Мы, наверное, поедем, – сообщила она директору и поднялась. – Спасибо вам большое.

– Я вас огорчил? – осведомился директор.

– Нет, что вы! – фальшиво возразила Тонечка. – Я просто не знаю, что мне делать, а помочь никто не может.

– Уезжайте в Москву, – неожиданно посоветовал директор. – Я уверен, все разрешится без… вашего деятельного участия.

– Скорее всего так и будет, – мило улыбнулась Тонечка. – Можно я зайду в заведение?

– Куда?.. Ах, да, конечно!..

– Родион! – позвала она. Парень выбрался из-за какой-то трибуны. – Тебе никуда не нужно?

– Куда? А, нет, не нужно. – И покраснел.

Мимо витрин и макетов они вышли в помещение с портретами, и директор проводил Тонечку по узкому коридору до заветной дверцы. Здесь было еще холоднее.

Стуча зубами, она стянула куртку, повесила ее на крючок, выбралась в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь, и огляделась. Свет здесь не горел, но фонарь во дворе заливал коридор мертвенным синим светом. По правую руку – три окошка, а по левую три двери. И под всеми темнота.

Стараясь не шуметь, Тонечка по очереди нажала на ручку каждой. Две были заперты, а третья неожиданно подалась. Тонечка шагнула внутрь и замерла.

Здесь было значительно теплее – от обогревателя, стоящего у стола. Еще одна дверь вела в смежную комнату, из-под нее пробивалась полоска света.

Тонечка подкралась и очень осторожно заглянула.

И увидела письменный стол, на котором стоял электрический чайник и пара кружек, диванчик со свернутым пледом, книжный шкаф под потолок, на стуле навалено какое-то барахло.

Она ретировалась на цыпочках, изо всех сил стараясь ничего не задеть, прошла первую комнату, вернулась в туалет и перевела дыхание.

В этот момент коридор осветился, и директор позвал громко:

– Антонина! Все в порядке?

– Все, все в порядке! – прокричала Тонечка, повернула кран и хлебнула из ладони ледяной воды.

Наспех открыла дверцы стоящего тут же шкафчика, где, по всей видимости, уборщица держала свое хозяйство, заглянула и выскочила из туалета.

– Как же холодно у вас!..

– А это чего такое? – спросил Родион.

У самого выхода стояла непонятная загогулина, а к ней был привешен начищенный медный колокол.