Сценарий

Все мои жертвы жили в разных штатах. Мне только исполнилось восемнадцать, но идиотом я не был. Мне не хотелось поднимать шумиху появлением очередного серийного убийцы, это было опасно. Всегда разный почерк, разный возраст, разная внешность и социальный статус. Я рассчитывал на то, что полиции будет сложно связать воедино все мои преступления. Приемные родители баловали нас с сестрой, и когда я решился написать сценарий, это сыграло на руку. Отец работал аудитором в какой-то крупной строительной компании, филиалы которой находились во многих городах, и по роду деятельности часто разъезжал по стране. И я стал просить его брать меня с собой под самым незатейливым предлогом; сказал, что хочу немного попутешествовать перед тем, как поступлю в школу театра и кино Калифорнийского университета (я не сомневался, что сумею поступить туда). Разумеется, отец не смог отказать мне в этом, даже наоборот, был крайне рад проводить со мной больше времени. При условии, конечно, если это не будет мешать учебе. Поэтому я уезжал с ним только во время каникул и пару раз на выходных, когда ему нужно было отправиться в какой-нибудь ближайший город. Он работал; я просил разрешения взять его машину и колесил по городу. Он работал; я присматривался. Неторопливо прохаживался по паркам, детским площадкам, пил кофе возле городских школ. Я наблюдал. Искал героинь для своего сценария. Отец работал; работал и я.

Все шло по плану. Лишь однажды я чуть не вляпался. Это случилось в самое первое убийство. Я слишком поздно заметил кровь на заднем сиденье отцовской машины. Несмотря на все предосторожности (я никогда не убивал их в машине, в каждом городе я в первую очередь искал подходящие для этого места: заброшенный старый склад или закрытую на ремонт фабрику, каких полно в индустриальных районах практически любого крупного города), каким-то образом я умудрился испачкать обивку сиденья. Мне пришлось распороть себе руку пряжкой ремня и сказать, что это моя кровь. Рана вышла несильной, и отец не стал меня особо расспрашивать: я любил погонять на скейте, синяки и ссадины были делом привычным.

Все шло по плану.

Пока не появилась Софи.

Впервые я увидел ее у бассейна. Она ходила по его керамическому борту неторопливыми шагами. Лунный свет падал на золотистые волосы. Я укрылся за забором ее дома и принялся наблюдать. Я делал это бессознательно, скорее по выработанной за время написания сценария привычке. Накопленного опыта мне вполне хватало, чтобы закончить работу. И когда я собирался уже уходить, Софи посмотрела в мою сторону. Я замер на месте, прижавшись к дереву, растущему рядом с забором. Я испугался, что она заметила меня. Но я ошибся. Нас отделяло друг от друга несколько футов. Тощий забор отделял нас. И заметь она меня тогда, моя сестра сейчас была бы жива. Но она не заметила. С такого расстояния мне было хорошо видено ее лицо, подсвеченное уличными фонарями. И как только я сумел его увидеть, я понял: мой сценарий будет неполноценным без этой девочки.

Меня молили отпустить к маме; заклинали сохранить жизнь; плакали и теряли сознание; кричали. Я видел все эмоции, захлестывающие человека в минуту животного страха, и думал, что этого достаточно. Но, в сущности, я видел всегда одно и то же – жажду жизни. В ту ночь, прячась за деревом, я вдруг осознал, что мог обойтись всего одним убийством. Все прочие не дали мне ничего нового. Совершенно напрасные жертвы. Но Софи, о нет, Софи отличалась от них всех; она могла спасти меня. Ее холодные глаза, как они будут смотреть на меня в последнюю минуту перед неминуемой смертью?

Я видел самого необычного ребенка из всех, каких мне довелось встречать раньше. В ее взгляде не было жизни; в нем не было и горя; не было тоски, страха, нежности, злости. В нем не было ничего. Проходя мимо их дома, я не сомневался, что мой сценарий великолепен. После встречи с Софи я знал точно – он неполноценен, не завершен.

И я впервые отступил от своего правила: не убивать в городе, в котором жил. Мне пришлось пойти на такой риск. Из-за нее.

Я начал следить.

Чтобы не вызывать подозрений и без препятствий наблюдать, я устроился ухаживать за кустами роз ее матери, которая была на них просто помешана. Прошла неделя, следом вторая, а я никак не мог найти подходящего момента. Она была настоящей пай-девочкой, не задерживалась после школы, редко уходила гулять далеко от дома. Всегда на виду у родителей. Несколько раз я тайком провожал ее от школы до дома и наоборот, но попытаться похитить ее на этом маршруте являлось чистым самоубийством: слишком людно.