Сцены у фонтана (СИ)

Кошкин. Вы проснулись?

Оличка. Не уходи, он во сне…

Кошкин. Вы не проснулись?..

Тишина.

Оличка. Скажи, Левочка, только, пожалуйста, правду: ты меня уже любишь?

Кошкин. Я…

Оличка(счастливо смеется). Когда же ты успел, глупенький?

Кошкин. А я…

Оличка. А если, допустим, не успел — так ведь еще полюбишь?

Кошкин. А я уже!..

Оличка. А я сразу! Я как только увидела в зоопарке твои глаза и веснушечки на мочках ушек… Ой, как мне нравятся веснушечки твои, Левочка!.. Я ни у кого таких не видела, я сразу подумала: ах, Левочка!..

Пахнуло ветерком. Вверху помигал и зажегся фонарь, осветил Оличку и Кошкина. Приятно обнаружить — самозабвенно целуются. На какое-то чудное мгновение возникает прелестная мелодия ЛЮБВИ. Откуда взялась? Бог знает, откуда чего берется… Быть может, это звучат души Олички и Кошкина. А может, наши души. Возможно такое или нет?..

Федор(нашел-таки силы, восстал ото сна и безумно бормочет). Пусть целует она другого… (Карабкается вверх по столбу, ноги скользят, не слушаются, а он — неутомим и бессилен.) Молодая, красивая… (Карабкается.) Сережа Есенин — великий поэт земли русской родом… (Карабкается.) Сука… великого поэта земли — пьяницей… (Карабкается.) Ту-ся!.. Ту-ся!.. Все позабыла, Ту-ся!.. (Карабкается.) Забыла про поэзию, Ту-ся!.. Зажралась-зажирела!.. Все позабыла!.. (Кажется, назло всем законам притяжения земли он таки одолевает несносную вертикаль, стоит, обняв столб, как судьбу.) Эх, захлебнуться бы в этом угаре, мой последний единственный друг!..

Кошкин. Трудная ситуация: хочу помочь человеку — а невозможно…

Оличка. Человеку можно помочь, когда человеку надо, чтобы ему помогли. А если человеку не надо — помочь невозможно. Получится зло.

Кошкин. Как бы там ни было — все равно надо помогать. Иначе не выживем: просто печально потеряем друг друга… А теряя ближнего — теряем себя.

Оличка. Не теряй меня, Левочка?

Кошкин. Я…

Неожиданно к фонтану выбегают: Константин, следом Длинный и Пониже. Константин запрыгивает в фонтан, преследователи немедленно его окружают.

Пониже(сплевывая). Думал, убежишь?

Длинный. Думал, убежит!

Константин. Я не убегал!

Длинный. Он не убегал, Толя, это мы от него, а он нас догонял!

Пониже(сплевывая). Гляди, Пачкун, чтобы не выскочил.

Длинный. Толя, не выскочит теперь! Только не убивай сразу, Толя, вполсилы — ага?

Константин. Он сам виноват, гляди, как он мне штанину!

Пониже. Он тебе штанину, а ты его, значит, по ребрам за это? (Сплевывает.)

Константин. Так он мне штанину гляди!

Длинный. Толя, он псину — а за штанину — ха-ха! Такую, понимаешь, псину — такую-такую!..

Пониже. Все, Костик. Жить больше не будешь. Или я — не я.

Константин. Братцы, из-за собаки?..

Длинный. Опять из-за собаки — Толя, слыхал? Собака ему уже не нравится!.. Он Дездемона, Толя, первый зацепил! Я видел, как будто вот так!.. Ну, вот так, прямо перед глазами: Дездемон себе тихо лежал и только блох с-под хвоста выкусывал — как человек!.. А этот — он сам на коленки упал и залаял!.. И сам, значит, воблу зубами схватил и сам это, значит, дразнился!.. Да ладно бы еще вобла была — а то кус хвоста пососанный! Какой же собаке понравится? А теперь, значит, сука, ему собака не нравится!..

Пониже. Ты бы лучше меня, гад.

Длинный. Или меня!

Константин(чуть не плачет). Братцы!..

Пониже. Пачкун.