Сцирша (СИ)

– Жаль, что я не смогу прожить ещё сотню-другую лет и узнать о червях побольше… – он вздохнул ещё тяжелее, – но у всего есть конец. С тех пор, как Адриан разрушил наши сделки, у меня было время подумать над этим.

Сцор и Властомил замолчали. Под колёсами стучали камни полузанесённого песком тракта.

– Значит, я разрушила твою надежду на вечную жизнь?

– Вовсе нет. Можно сказать, ты наоборот дала мне надежду. Не на вечную жизнь, разумеется… – Властомил покачал головой, – а в целом… В более широком смысле. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я говорю.

– Понимаю.

Судья улыбнулся. Сцор смотрела в окно и тоже улыбалась.

***

Ведьма стояла перед дверями своей лавки. Она выглядела так же, как и в тот день, когда Сцор уехала отсюда. Она взялась за ручку и медленно повернула ключ в замке.

Волшебные лампы загорелись по велению хозяйки лавки, осветив пустые полки и пучки засохших трав, висящих под потолком. Небольшой слой пыли лежал на открытых контейнерах и террариумах. Пустой кувшин для воды стоял на прилавке. Сцор прошла к лестнице, слушая скрип половиц, и понимая, что каждый из этих скрипов она знает наизусть, и может предугадать, как он зазвучит при следующем её шаге. Питон следовал за ней, пробуя языком воздух, словно бы не веря, что и он наконец вернулся.

Второй этаж был таким же тихим и пыльным. Чайный столик, шкаф с посудой, уголок кровати, выглядывающий из-за ширмы. Сцор села за стол и огляделась. Питон обвил хвостом ножки стула и положил голову на колени ведьмы.

Именно. Вот он, дом.

***

Когда Сцор забирала лягушек, которых госпожа Триверди взяла на время, женщина без умолку болтала о том, как хорошо вели себя маленькие питомицы. Сцор слушала её, смотрела на толстых береговушек и думала, что трудно вести себя плохо, если тебе тяжело двигаться.

Магазин наполнился ленивым кваканьем. Пока что это были первые его жильцы, ведь все остальные были распроданы несколько недель назад. Ведьма обмахивалась наскоро собранным из пергамента веером и смотрела на пустые полки. Она прикидывала, кого можно будет принести в лавку, сколько корма ей понадобится набрать и как много денег она оставит на чёрном рынке, чтобы докупить особые ингредиенты для варки новых мазей и настоек.

Колокольчик над дверью звякнул, Сцор обернулась. На пороге стоял, укутанный в алый плащ с золотыми узорами, Адриан. Он приветственно кивнул ведьме и прошёл внутрь. Поморщившись, виконт снял с себя плащ и кинул его на прилавок.

– Ну и климат у тебя, дорогуша. Тут жарче, чем в Нопале.

– Это от них, - она указала на волшебные огоньки, висящие в воздухе, как лампы, - мои подопечные любят тепло.

– Твои?.. А, – Адриан сделал шаг в сторону, едва не наступив на хвост Исшаха, – вижу.

– Хотя теперь я понимаю, почему мало кто здесь задерживался, – она тяжело выдохнула, не переставая обмахиваться веером, – вроде бы «Могила», а сырость и холод только у жаб в ящике.

Адриан захихикал.

– Спасибо, что пришёл.

– Да не за что. Кстати, – Адриан залез в сумку, висевшую на его плече, и достал оттуда пыльную тёмно-бардовую бутыль с изящной этикеткой, – я принёс сладкое к чаю.

Колокольчик снова зазвенел, в лавку зашёл Властомил. Было непривычно снова видеть его в чёрной мантии и с шляпой, украшенной пером, на голове. Он вежливо поздоровался с Адрианом и Сцор и вопросительно посмотрел на виконта, заметив в его руках бутыль.

– Что? – с наигранным возмущением отреагировал Адриан, – я хочу как следует отпраздновать, что мы выжили в пустыне и завалили чудище-полубога-двух-мёртвых-девиц-Солнце-и-Луну.

Властомил хмыкнул.

– И то верно, друг мой.

Вечер плавно перетекал в ночь, на небе вовсю горели звёзды и месяц. Сцирша увлечённо объясняла Адриану и Властомилу, сколько всего нужно будет сделать, чтобы снова поставить лавку на ноги, и сколько всего она хочет в ней изменить. Адриан вдохновенно рассказывал о том, какой Люцио замечательный и распрекрасный, как они простили друг друга и теперь души друг в друге не чают. Властомил в ответ ворчал, что граф до сих пор косо смотрит на него, видя во дворце, и позволяет себе «излишние колкости». Сцирша пила вино, наблюдала за разговором друзей, иногда подключалась к нему. Наступали минуты, когда все трое замолкали и думали о чём-то своём. И в этой тишине был слышен шорох змеиной чешуи по деревянному полу, мягкое кваканье лягушек и шум лёгкого ветерка, летящего над Везувией.

Камни разрушенной башни прекрасно подходили для фундамента строящегося дома.