Студент

Никитин оказался начальником отдела уголовного розыска. Он повел меня к себе.

Сначала зашли в отдел криминалистики, где сидели несколько человек, а на столах и в шкафах стояло множество пробирок, микроскопы, всякая другая аппаратура, с помощь которой обнаруживаются различные следы, оставленные преступником.

— Товарищ Савин, покажите молодому человеку взрывное устройство, которое нам принесли вчера. Да, и удалите всех лишних людей из лаборатории.

Старший лейтенант Савин попросил остаться только одного криминалиста. Он же поставил на отдельный столик взрывное устройство.

— Как нашли? — спросил я подполковника.

— Принес пассажир, мужчина. Он заметил сумку, которую кто-то «случайно» забыл под скамейкой, и принес в линейный отдел милиции. Там сумку открыли и увидели сверток, а в нем самодельный фугас с часовым механизмом. Запаса времени оставалось не больше получаса. По чистой случайности фугас удалось обезвредить… Хотя бы узнать, где эту бомбу изготовили, — майор с надеждой посмотрел на меня.

— Понятно. А сейчас посидите тихо, — попросил я, трогая устройство с проводами и часовым механизмом.

Говорят, можно научиться ясновидению. Но в таком случае важно научиться видеть не глазами, но и мозгом. Ведь это мозг получает сигналы из внешнего мира и переводит их в привычные нам образы. Если научиться отстраняться от своих мыслей и чувств, то можно свободно услышать или увидеть мысли и чувства в любой точке пространства и времени. Обладая всем этим, я погружался в таинственное пространство безграничной информации без особых усилий, а мои экстрасенсорные способности могли активизироваться от малейшего усилия, если я его направляю в определенное русло.

Я положил руки на фугас и провел, словно погладил, по проводам. В голове появился характерный звон, комната покачнулась и окуталась дымкой. Внезапно все исчезло: и лаборатория, и подполковник Никитин со старшим лейтенантом, и столы с пробирками и аппаратурой, и даже взрывное устройство, которое только что лежало передо мной… Дымка рассеялась, и я ясно увидел картинку:

— Окраина города… Кирпичный сарай, — стал я диктовать то, что «видел». — Стоит особняком от бревенчатого дома с крышей, покрытой оцинкованным железом… Недалеко — высокие заводские трубы… по шоссе движутся медленно машины… параллельно шоссе идет трамвайная линия и заворачивает у следующего дома.

В голове что-то взорвалось, и меня бросило в просторное жилое помещение.

— За столом сидят двое мужчин… Один молодой, крепкий, спортивного телосложения, широкий в плечах… Нос крупный, глаза маленькие… Стрижка ежиком… Другой постарше… Ростом, вижу, поменьше… усы… на голове залысины…лицо круглое… По-моему, оба южане. Лица сильно загорелые, как у жителей Кавказа или нашего юга.

Картинка оборвалась, снова перед глазами появилась дымка, дымка стала рассеиваться и передо мной опять возникла, будто выплыла лаборатория. Чуть поколыхались стены и столы с приборами и все стало на свои места.

— Это все, — сказал я, приходя в себя.

Старший лейтенант молча, словно язык проглотил, смотрел на своего начальника, а тот, выпучив глаза, пытался что-то сказать, но махнул рукой и приказал мне хрипло:

— К начальнику!

И двинул к двери так быстро, что я еле поспел за ним.

Когда подполковник доложил полковнику Степану Васильевичу обо всем, что слышал, тот с сомнением посмотрел на меня и, покачав головой, сказал:

— Ну, если все так, то не знаю…

Все оказалось так. Дом нашли без труда. В сарае обнаружили детали для изготовления взрывчатки, провода, а также часовые механизмы. Злоумышленников арестовали по приметам, которые полностью совпали с моим описанием. Преступниками оказались уроженцы Краснодарского края, имевшие судимость за разбой и грабежи. Они должны были оставить еще два взрывных безоболочных фугасных устройства, по своему усмотрению, на остановках или в транспортном средстве. За это им обещали хорошо заплатить. Кто? Это уже осталось для меня информацией закрытой и занималось этим КГБ без моего участия. А я от природы любознателен, но не любопытен.

Глава 22

«Бегущая по волнам» Грина. Тоска по романтике и благородству. Концерт Ван Клиберна. Романтика и грубая реальность. Я объявляю о решении перевестись в Ленинград. «Кафе» на травке у реки. Ощущение тревоги и вспышка озарения. Мы спасаем тонущую девушку.

Я не сказал Миле, что тоже решил уехать. После откровенного объяснения с ней я не нашел в себе смелости — вот так просто взять и сказать, что все, мол, хорошо, но ты меня прости, я уезжаю.

Утром следующего дня я пошел к Юрке. Наталия Дмитриевна как всегда встретила заговорщицким шепотом:

— Вчера целый день сидел дома. Хоть бы погулять вышел… И сегодня позавтракал и опять в своей комнате один, как сыч, сидит… И Алик не заходит. Вот, хорошо, ты пришел… Иди, иди к нему.

Юрка лежал на кровати и читал «Бегущую по волнам» Александра Грина.

— А, это ты… — лениво произнес Юрка.

— Тоскуешь по романтике и благородству? — усмехнулся я.