Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Побросав нашу кладь на скамейке во дворе, пошли в дом, навести порядок и быстро приготовить что-нибудь на обед. Алка, всю дорогу дувшаяся, что ей не разрешили остаться в городе, демонстративно утопала на озеро.

– Долго она ещё обижаться будет? – посмотрел ей вслед отец поверх очков.

– Ты же её с Яриком разлучил, пощады не жди, – улыбнулась мама.

– Переживёт, – недовольно буркнул папа, – без присмотра одной жить тоже не дело.

– Тут я с тобой согласна, – мама смахнула с лица прядь волос, – выросли девчонки, глаз да глаз за ними. Уже и к Иришке жених заглядывает, – она бросила на меня лукавый взгляд.

– Ну, мам, – их подтрунивание хоть и было беззлобным, но немного раздражало.

– Всё молчу, – родительница помахала белым полотенцем, как флагом, – идите обедать. Алла проголодается, сама придёт.

После плотной трапезы разморило, но мама выгнала меня на грядки с зеленью, поросшие сорняками, а сама принялась окучивать помидоры. Солнышко припекало, хотелось поваляться в тени. Только не выйдет, наша обычно кроткая мама на любимых грядках превращалась в безжалостного плантатора и спорить с ней было бесполезно. Уныло оглядев грядки, принялась за работу.

– Привет, Иванова! – донеслось из-за забора, над штакетником торчала вихрастая голова Сорокина, – давно приехали?

– Сегодня.

– И уже трудишься? Может, пойдём искупаемся?

Я глянула на маму, та искоса на нас посматривала.

– Идите уж, – махнула она рукой. – Вечером с прополкой закончишь.

– Спасибо, тётя Аля, мы недолго, – Юрка улыбался во все тридцать два зуба, – Люба тоже здесь.

– Как хорошо, не скучно будет тут всё лето торчать.

Есенина обычно уезжала к бабушке или с родителями на море, дача здесь была её тётушки, на которую Люба ездить не любила. Видать, Юрка уговорил свою подругу на такой подвиг.

Я надела купальник и сарафан, захватила полотенце, и вышла за калитку.

– Пошли скорее, – торопил меня Юрка, – Люба ждёт.

И, взяв меня за руку, как на буксир, бодро зашагал на соседнюю улицу. Есенина уже ждала нас возле калитки на небольшой скамеечке.

– Иришка, как хорошо, что ты приехала, – обняла она меня, – тут вечерами с ума сойти можно. Тётка, как сорока, то сплетни мне пересказывает, то поучает, как жить. Рот не закрывается, – шёпотом, оглянувшись на дом, пожаловалась Люба, – теперь хоть к тебе можно сбежать. К Юрке меня не пускают.

– Мы всегда рады беженцам, – улыбнулась я, – приходи в любое время.

– Вот спасибо, – искренне поблагодарила подруга, – я тут с ума с ней сойду.

– Девчонки, потом наболтаетесь, айда купаться, – поторопил нас Юрка.

И мы попылили по тропинке вдоль заборов, мимо зелёных полянок, что тянулись за околицей. Озеро, начищенной монетой, блестело за купами деревьев. Даже отсюда был слышен счастливый визг детворы и грозные окрики родителей. Я любила бывать здесь, когда летний зной выгонял из города, подальше от ароматов раскалённого асфальта. Мне нравилось сидеть по вечерам за небольшим столиком во дворе, потягивая травяной чай, который заваривала мама. Даже неугомонные комары не могли испортить благодушного настроя, что приходил вместе с летними сумерками. Природа засыпала до следующего знойного дня и ночь бархатным покрывалом ложилась на крыши домов, погружая посёлок в сон. Лишь кое где слышался ленивый лай, да ветер пел свою колыбельную деревьям и травам. Даже разлука с Андреем перестала казаться такой болезненной и острой. Я оглянулась на шедших позади Юру и Любу, их счастливые лица и тихонько вздохнула. Лето быстро промелькнёт. В сентябре я снова его увижу.

Глава 18

Вечером мы, как всегда, устроились во дворе, тихонько беседуя и смакуя матушкин чай со сдобой. Алка, наконец, перестала дуться и сейчас обсуждала с мамой какие-то очередные наряды. Я же сидела рядышком и витала в своих мыслях. Впереди учёба в институте, но душа требовала большего, хотелось взять от этой жизни всё. Жаль, что сейчас мало возможностей для своего дела, уж хотя бы ларёк, какой открыть. А чем бы действительно я хотела заняться? Знание языков обеспечит меня неплохой должностью, а дальше? Всю жизнь работать на дядю? Ну уж нет! Может, открыть пошивочный цех? Девяностые не за горами, найдётся и мне местечко среди новых русских. Или открыть сеть фастфуда? Тоже неплохой вариант.

Взор скользнул по улыбающемуся лицу мамы. И снова мелькнула мысль о записи песни, голос ведь у неё проникновенный, бархатистый, не хуже, чем у наших примадонн, почему бы и нет? Не получится, не беда! А если она прославится на всю страну? Мама ведь окончила музыкальную школу по классу фортепиано, забросив потом свой талант в угоду более прибыльной профессии. И сейчас у нас в доме пылилось её пианино, на котором она ещё изредка играла. Казалось, что мама не любила вспоминать свои несбывшиеся мечты, когда она пела, в голосе звучала неизбывная тоска. Может, стоит подарить ей эту возможность? Исполнить её желание.