Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Так, втроём и отправились в нашу школу, где уже ждали ребята из ансамбля.

Слова я быстро набросала на бумажку, а вот нот не знала. Пришлось петь самой, чтобы наши музыканты могли записать мелодию. Всем понравилась незатейливая песня, которой суждено стать шлягером раньше положенного. Что ж, остаётся надеяться, я не изменю сильно чью-то судьбу такой своей вольностью. Но предупреждений, как с Колей, не было, всё шло гладко и просто здорово. Расстались очень довольные друг другом.

– Знаешь, – сказал мне Андрей, когда возвращались домой, – мне понравилась эта песня. Ты сама её написала?

– Да, – чужие лавры присваивать не хотелось, но никуда не деться, лгать, так до конца.

– Получилось отлично, – кивнул Андрей, – и малиною, спелой такой, пахли тёплые губы твои, – повторил он мечтательно строки песни, – словно про нас, когда мы гуляли по лесу. Ты помнишь?

– Конечно…

Он взял меня за руки, лаская пальцами ладони.

– И губы твои тоже были сладкими.

Щёки опалило жаром, запах Андрея, ставший таким родным, сводил с ума. Сердце набатом стучало в груди, хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать. И это чувство было сильнее, чем тогда к Николаю. Как много упустила я в жизни. Как многого не знала и не понимала. И сейчас не просто проходила моя вторая попытка, всё было по-новому, где были совсем другие мысли и чувства, желания и мечты. Так, мы и стояли в тишине аллеи, не расплетая рук, не отводя глаз. И не было ничего ближе этих прикосновений и ничего желанней.

Дома я показала стихи, ребята записали ноты.

– Мамуль, сыграй, пожалуйста. Это очень красивая песня. Тебе понравится.

– С чего такие просьбы, – она с удивлением глянула на меня, – не замечала раньше в тебе сильной любви к музыке?

– Ну, хотя бы попробуй.

– Может, потом, давно не пела, вдруг не получится, – мама засмущалась, лицо её порозовело от волнения.

– Никто же не слышит, кроме нас, тебе не о чем переживать, – взяв за руку, я подвела её к пианино и усадила за инструмент, – ну, пожалуйста.

– Хорошо, – рассмеялась она, – сейчас, только наиграю мелодию.

– А слова я тебе подскажу, – с готовностью уселась рядом. Мне хотелось, чтобы маме понравилась моя идея.

Так, на пару, мы несколько раз «промурлыкали» незатейливые строчки.

– Всё, теперь я готова, – сказала мама, её руки забегали по клавишам, полился чудесный голос. Да, я попала в точку. Песня словно специально была написана для неё. Бархатные нотки голоса делали всю композицию глубже, добавляя страсти и любовной лирики.

К нам тихо подошёл папа, знаками показал мне не выдавать его присутствия, и, мечтательно прикрыв глаза, слушал, как поёт мама. Из-за двери выглянула удивлённая Алла, сжимая ложку с вареньем в руке. Да так и осталась стоять там, боясь вспугнуть чудесное видение.

Замерли последние аккорды и мы, не сговариваясь, зааплодировали. Мама смутилась, закрыла пианино и повернулась:

– Аля, это было чудесно, – папа обнял её, целуя в щёку.

– Хоть сейчас на сцену, – добавила Алла.

– Так об этом я и хотела сказать, – вот он – подходящий момент, – мы с Юрой решили предложить тебе записать эту песню на кассету и отправить в Москву.

– Нет, доченька, что ты, – в глазах мамы промелькнул испуг, – где я, а где Москва. Осмеют только…

– Милая, – папа сложил руки на груди, – не попробуешь, не узнаешь. Тут я согласен с Иришкой. Ведь ты с молодости мечтала выступать.

– Когда это было, – грустно сказала мама, – и голос уже не тот.

– У тебя чудесный голос, соглашайся, – к нам присоединилась и Алла, – если не получится, то ничего ведь страшного. Попытка – не пытка. А вдруг тебя пригласят в Москву? Ты только представь. Песня 79, ещё какие-нибудь концерты, – сестра мечтательно закатила глаза.

Под нашим напором мама сдалась:

– Так и быть, давайте запишем, Иришка, твою песню.

– Здорово! – Алка хитро улыбнулась, – только в Москву я поеду с тобой. Надо же тебя кому-то сопровождать. Папа работает, Ирка учится.

– А ты? – начала мама.

– А я отпрошусь ради такого, экстерном экзамены сдам.

– Хитрюга, – хохотнул отец, – но так и быть, обсудим это, если всё сложится удачно.

И хоть я и видела восторг на лице отца, в его облике проскальзывали нотки грусти, как рябь по кромке воды. Интересно, а какая мечта была у него? Он никогда не рассказывал. Не думаю, что работа в проектном бюро – предел его желаний. А когда тебе уже за сорок, перестаёшь мечтать, и все надежды кажутся пустыми и неосуществимыми. Помню по себе. Как год за годом угасали желания и стремления, всё больше захватывала рутина и серые будни казались единственно возможными.

Мама в тот день ещё долго пела нам свои любимые песни, и с каждой минутой я всё больше убеждалась в правильности нашего решения.

Глава 25

Не откладывая в долгий ящик, на следующий день мы с Андреем после занятий нашли Сорокина и договорились о дне записи.

Накануне мама страшно переживала и нервничала. Всё буквально валилось у неё из рук. А я вспомнила снова о своей волшебной тетради, был там заговор, как унять страх и переживания человека. Утром, нашептав его на кружку с чаем, отнесла напиток маме.