Студентка, комсомолка, спортсменка

Григорий Васильевич торопливо бросился в свой кабинет, набрал код и распахнул дверцу личного сейфа. Пока он суетливо искал в ворохе бумаг старую аудиокассету, телевизор в гостиной продолжал петь:

Слышу голос из прекрасного далека,
Он зовет меня не в райские края,
Слышу голос, голос спрашивает строго,
А сегодня что для завтра сделал я.

Вот она! Кассета. А магнитофон стоит тут же, в кабинете. И идти никуда не нужно.

Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.
От чистого истока в прекрасное далеко,
В прекрасное далеко я начинаю путь.

Так вот в чем дело. Последний кусочек мозаики найден. Теперь все ясно. Ребус разгадан. Ее послание все-таки прочитано.

Она все знала. Все знала заранее. Никто не указывал ей цели. Она уже была там. Была и вернулась. Вернулась, чтобы не пустить нас куда-то. Куда-то, где было настолько плохо, что она считала оправданной любую цену.

Я клянусь, что стану чище и добрее,
И в беде не брошу друга никогда,
Слышу голос и спешу на зов скорее
По дороге, на которой нет следа.

Последний кусочек мозаики – название фильма. Она практически в открытую сказала нам, что она – гостья из будущего.

Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.
От чистого истока в прекрасное далеко,
В прекрасное далеко я начинаю путь.

Когда Лена через несколько минут заглянула в приоткрытую дверь кабинета своего деда, она увидела его сидящим на стуле с каменным лицом. А навороченный двухкассетник на его коленях продолжал петь живым голосом Наташи Мальцевой:

Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.
От чистого истока в прекрасное далеко,
В прекрасное далеко я начинаю путь…

Как я ходила на парад

Москва, 2011 год.

Двадцать лет спустя…

– Бабуля, нет! Я их ненавижу! Они мне мешают!

– Наташа, так надо. Сегодня у тебя такой знаменательный день!

– Да что в нем особенного? Подумаешь, на парад идем. Они каждый год бывают.

– Не кричи. Наташа, как ты не поймешь – с белыми бантиками на голове ты такая красивая. Как цветочек.

– Ага. Как одуванчик. А может, я не хочу быть красивой?

– Глупости. Все девочки хотят быть красивыми.

– А я не хочу.

– Просто ты пока еще маленькая. Подрастешь – поймешь. Не вертись.

Все-таки прицепила мне баба Саша к голове эти дурацкие бантики. Ух, как я их ненавижу! И зачем мне бантики, ведь волосы-то у меня короткие! Я специально коротко стригусь, почти как мальчишка. Честно говоря, мне просто лень ухаживать за длинными волосами. Были у меня раньше длинные волосы, были. Ужас! За ними нужно следить, мыть, сушить, расчесывать. Они постоянно за что-то цепляются. Особенно сильно раздражало меня то, как много времени ежедневно уходило на плетение косичек. Короткие волосы гораздо удобнее.

А баба Саша этого не понимает. Она считает, что у девочки волосы обязательно должны быть длинными. По-моему, в идеале она хочет, чтобы у меня была коса до колен. У нее самой, кстати, почти до пояса коса была, когда она была маленькая, я фотокарточку видела. Вернее, половину фотокарточки. Почему-то у доброй трети всех фотографий с маленькой бабой Сашей не хватает половины. Я ее спрашивала, почему так. Говорит, случайно в воду уронила, вот карточки и испортились. Странно. Отчего-то на всех карточках та часть, где была баба Саша, совершенно не пострадала. А на паре карточек я видела кусочек руки какого-то человека. Кто-то там стоял рядом с бабой Сашей. Спросила, кто там был, так баба Саша говорит, что не помнит. Склероз.

Ай! Хрюша, бегемотиха толстая, больно же! Что ты мне по ногам ходишь?! Ты ведь тяжелее меня! Ладно, ладно, я не злюсь. Не подлизывайся ко мне, мокрый нос. Вернусь с парада, еще сходим погулять с тобой, ладно?

Это баба Саша такое имя смешное придумала. Как будто не собака, а «Спокойной ночи, малыши». Ребята во дворе даже смеялись раньше. Потом, правда, перестали. Над такой собакой, как Хрюша, не больно-то посмеешься. Она как гавкнет – уши закладывает. Но на самом деле она добрая. Кошек любит. Нет, она не кушать их любит, а играть с ними. А еще лучше – облизывать. Удивительно, правда?