Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы

Я только что приехал с рождественских каникул из дому – с далёкого Кавказа. Неприятно встретила меня Москва. Дело было в конце января. Мороз стоял адский. Ища квартиру своих товарищей, которые поселились близ Патриарших прудов – в Ермолаевском переулке, я промёрз до костей… Поднявшись по деревянной, грязной лестнице, дворник растворил дверь, и мы вошли в тёмный коридор. Сырым, прокисшим воздухом пахнуло на меня…

– Тише! – говорил откуда-то хриплый женский голос. – Не ушибитесь! Входите во вторую дверь направо!

Две небольшие комнатки, грязные, с удушливым запахом – таково было моё будущее жилище. Тут мы должны были жить втроём. Две кровати, два стола, диван, никуда не годный комод, кувшин с чашкой и три стула заменяли мебель. На стенах виднелись огромные серые пятна от сырости. С холода мне показалось, что в комнате очень тепло. Но через полчаса почувствовал, что мёрзну… В это время пришли товарищи.

– Что, брат, какова квартира? – сказал один. – Сравнительно мы выбрали лучшую и недорогую, 20 руб. в месяц. Но бегали зато 3 дня, высунув языки, по городу.

– Нельзя ли умыться, господа, – спросил я.

– Можно-то можно! Только воду нужно поэкономнее лить. Нам хозяйка даёт только один кувшин воды, а уж другой наливает неохотно и всегда только до половины. Ещё бы! На всю квартиру берёт два ведра в день. А в доме, кроме нас троих, живёт ещё наша соседка по комнате да сама хозяйка с дочерью – всего, значит, 6 человек. Поневоле нужно рассчитать, чтобы умыться хватило да на самовары; и из той же воды хозяйка обед себе ухитряется готовить. Из-за воды мы уже два раза ругались. Да ничего не поделаешь. Сама она женщина бедная и живёт, кажется, только на те деньги, которые получает с квартирантов. Прислуги тоже нет. Придётся самим друг другу подавать умываться и в лавочку по очереди бегать за хлебом и за всем прочим.

– Господа, отчего вы не освежите комнату? – спросил я. – Ведь тут совсем дышать нечем.

Товарищ усмехнулся.

– Ну, брат, какое тут освежение, когда в комнате 6 °C ниже нуля. Посмотрим, что ты завтра утром запоёшь.

Но я «запел» уже и в этот вечер, когда ложился спать. Раздевшись и предвкушая удовольствие тепла и отдыха после трёхдневной езды по железной дороге, я разом бросился в постель… и вскрикнул. Показалось, что меня посадили в холодную воду. Простыни были мокрые от сырости.

Товарищи хохотали.

– Я каждый день плачу, когда ложусь в постель, – сказал один из них. – Нужно пролежать по крайней мере с полчаса, чтобы простыни высохли от теплоты твоего собственного тела.

Я укрылся двумя одеялами, шинелью – и чрез полчаса заснул.

Утром проснулся от страшного холода.

– Слушай, – сказал я товарищу, который спал рядом со мной, – у меня нос замерзает. Тот высунул голову из-под одеяла и взглянул на меня.

– Ну, милый друг, – сказал он, смеясь, – у тебя нос красен, как свёкла.

– Да и у тебя не лучше, – ответил я, – расцвёл, как пион…

– Смотри, смотри – пар изо рта валит, как из локомотива…

– Нет худа без добра, – донёсся голос третьего товарища из другой комнаты, – по крайней мере, клопов нет. Все выморожены.

И мы захохотали ещё громче.

– Однако, пора вставать. Девятый час.

– Да! Это легко сказать, а попробуй встань-ка!

– Да ты оденься под одеялом. Я всегда так делаю.

Наконец мы поднялись.

– Не угодно ли я вас провожу в места не столь отдалённые? – галантно предложил мне товарищ.

И он вывел меня в холодный коридор.

– Не беспокойся, – сказал он, – здесь на три градуса теплее, чем на воздухе. Всего только двадцать градусов мороза…

– Опять я не мог заснуть вчера до двух часов, – говорил один из моих коллег, сидя за чаем.

– Неужели опять та же история? – спросил другой.

– В чём дело? – заинтересовался я.

– Сегодня вечером услышишь, в чём дело! – уже злобно ответил мой товарищ.

И они оба ушли на лекцию.

Усевшись к столу, я раскрыл римское право и стал усердно читать. Через четверть часа встал и надел фуфайку. Ещё через четверть часа поверх старой тужурки надел новую… Кроме холода, в комнате стояли отвратительнейший запах сырости и затхлого воздуха.

Заниматься решительно не было никакой возможности. И мне оставалось только захлопнуть римское право на третьей странице и отправиться гулять…

– Сколько раз в день она топит? – спрашивал я у товарищей за вечерним чаем.

Городская скотобойня

– Утром она топит одну печку (печки были железные), а вечером другую. Дров же на каждую печку полагается по 4 полена.

– Эх, чёрт возьми, знаете что, господа, – сказал мой товарищ по спанью, – отправимся-ка мы к Коршу[16] зайцами на галёрку. Раз в неделю куда ни шло. Ужасно хочется жары изведать – что она такое? – Кстати и эстетическое удовольствие.

Разумеется, мы с радостью согласились.

В последние годы у студентов Москвы были популярны следующие театры: