Стук

Любовь почему-то так быстро прошла. Петр, мой муж, замечательный, но кроме привязанности ничего не осталось. Все стерлось, как будто никогда не сходила по нему с ума, никогда не бегала по ночам за ним, никогда не лезла к нему целоваться. Кажется, это было не со мной. Прошлое скрылось за грязным стеклом, померкло и стало обыденным.

Я посмотрела на часы, еще минута и звонок. Светлана перестала танцевать и внимательно смотрела на меня, мне стало неловко, как будто она читала мои мысли. Опустив глаза, я переложила журнал на край стола, посмотрела на нее, а она все так же смотрела на меня. Я встала и сообщила классу, что бы заканчивали.

Взгляд Светланы был очень похож на взгляд Пушистика. Такие же жесты руками, так же пожимала плечами и такая же белобрысая, удивительно как она на нее похожа. Зазвенел звонок, кто-то радостно вскрикнул, а кто-то заскрипел как телега, мол, не успел, но я приказала всем срочно сдать тетради.

— А ты останься, — сказала Светлане Огородниковой, она пожала плечами и снова уселась за парту.

Класс быстро опустел, как будто никого и не было. Только еще эхо звучало в углах комнаты, грохот множества ног, гул голосов некоторое время доносился из-за стен. Наконец, все смолкло, и стало так тихо, что я слышала свои мысли, как будто говорю вслух. Спохватившись, я замерла, в буквальном смысле замерла, перестала думать, испугалась, что их услышат.

Светлана сидела за партой и рассматривала свои ногти. Зачем ее оставила, зачем? А потом, она закрыла глаза как на уроке. Создалось впечатление, что она здесь не присутствует, живет в своем мире, и на меня, и на всех ей, попросту, начхать. Ее ножки опять затанцевали, пяточки приподымались в так какой-то беззвучной мелодии, а потом в танец вошли ее коленки. Сейчас ей никто не мешал танцевать, она это знала, поэтому, спокойно разводила коленки все шире и шире. Отчетливо, как вспышка мелькали ее трусики.

Это не мой Пушистик, и надо все выбросить из головы. У меня два взрослых сына, и оба учатся в этом же училище. Старший Тарас, не могу найти с ним общий язык, он вырос, стал грубый, вспыльчивый. Зачем мне это, ну зачем? Младший Игорь подражает во всем своему брату, меня это беспокоит. Знаю, что они уже курят, но когда спрашиваю напрямую, то врут, нагло врут. Я тяжело вздохнула. Все не так, в какой-то момент все пошло не так. Хотя важно ли теперь, когда это произошло.

Светлана сидела с закрытыми глазами и улыбалась, она даже не спросила, зачем я ее оставила, просто сидела и ждала. Я подошла к ней, остановилась, на секунду прислушалась. Нет, я ничего не слышу, это не моя мелодия. Коснулась ее плеча, Светлана тут же посмотрела мне в глаза. Чуть хитроватый прищур, слегка всклокоченные волосы, она тут же соединила коленки в месте и поправила на себе сбившуюся юбку.

— Не обязательно, — сказала я ей и взглядом указала на руки, что сейчас лежали на коленках.

Светлана вздрогнула, этого не было видно, но я почувствовала. Ощутила, как сильней забилось ее сердце, и мысли в голове зашумели. Она встала, провела рукой по юбке. Теперь уже вздрогнула я, и мое сердце заколотилось с бешеной силой, мне показалось, что моя грудь подпрыгивает под его ударами. Светлана как виноватая опустила голову, пальцы нервно стали перебирать ремень. Шмыгнув носом, она медленно стала протискиваться между мной и партой.

— Не так быстро, — спокойно сказала я.

Светлана остановилась. Руками уперлась в парту за своей спиной. Она не произнесла ни слова, опустив голову, ждала от меня вопроса. Но я не хотела ничего спрашивать, меня мелко трясло. Что-то меня отталкивало от нее, но в то же время, что-то невидимое толкало вперед. Я находилась между двух невидимых сил, и они боролись за меня.

— Пушистик, — не удержалась, сказала я.

— Что?

— Я говорю Пушистик, — стоило мне заговорить, как на душе стало легче, я сделала шаг в ее сторону.

Светлан прижалась к парте, что стояла у нее за спиной. Она не понимала, что с ней происходит, могла уйти, ее никто не держал, но оставалась на месте и чего-то ждала. Светлана старалась дышать незаметно, чтобы никто не увидел, что она испугана. Ее мышцы были парализованы, руки, и ноги не слушались, она их не чувствовала.

— Подыми юбку! — приказала я ей.

Она это сделает, и я это знала. Сейчас я могла ждать сколько угодно времени, она никуда не денется. Стало забавно наблюдать за ней, то, как она заморгала, как покраснели щеки, как пальцы впились в крышку парты.

— Подыми, — чуть повысив голос, повторила я.

Светлана вздрогнула телом. Было приятно смотреть на ее состояние. Внутри меня шла истома, легкость с каждым выдохом, наслаждением давно забытым чувством триумфа.