Стук

Спешно собрав в кипу все бумаги и книги со стола, доцент зажал эту охапку подмышкой и торопливо покинул пустовавший кабинет. Пока он запирал дверь, пальцы его мелко подрагивали, и ключ не сразу попал в замочную скважину.

Он не понимал до конца, что же его так напугало, ведь в стуке, в конце концов, не было ничего сверхъестественного. Могли стучать от морозов старые проржавевшие насквозь трубы, которые наверняка тянулись где-то в недрах стен. Могло эхо сыграть дурную шутку, и на самом деле это звук с верхних этажей каким-то немыслимым образом проник в подвал. Объяснение можно было отыскать даже в самих стенах: ведь рождение трещин в этих древних помещениях тоже должно было сопровождаться каким-то звуком.

Вот только Андрей почему-то не верил ни в одно из этих предположений. Все они казались ему абсурдными или притянутыми за уши. Ведь он сам слышал отчетливый и громкий стук прямо за стеной, в том самом углу, овеянном такой дурной славой. И еще этот настойчивый отвратительный запах, который забирался в ноздри и пропитывал одежду, который еще несколько часов после ухода из девятнадцатой аудитории мог витать поблизости и оставаться на волосах. Теперь он, казалось, нервировал Андрея еще больше.

В непривычно пустовавшем кабинете кафедры доцент столкнулся лишь с одним из своих коллег: немолодой профессор Валентин Вячеславович как раз перебирал какие-то бумаги за компьютерным столом. Однако он-то и обратил внимание на странное состояние Андрея.

– Ты какой-то бледный, – проницательно подметил Валентин. – Не заболел часом? А то я слышал, что тебе не повезло теперь каждую неделю вести занятия в девятнадцатой, а она, конечно, весьма и весьма холодная в это время года.

Андрей лишь молча упал на соседний стул и сложил всю гору книг и бумаг, которые нес, себе на колени. Его потерянный взгляд скользил по полу.

– Да… Да, я только оттуда.

– Что-то случилось? – напрягся профессор, подавшись вперед.

– Я не уверен, но мне показалось, что там кто-то стучал.

– Стучал? – Валентин вздернул бровь.

– Из-за стены или даже из стены. Но ведь там ничего и никого не должно быть! Это же подвал…

Тут профессор нахмурился и весь потемнел лицом, а после положил Андрею руку на плечо и крепко его сжал.

– Послушай, я тут давно работаю. Все педагоги и студенты рано или поздно проходят через девятнадцатую аудиторию. Многие говорят, что слышат там какие-то странные звуки, замечают некоторые особенности этого места… Но вот что я тебе скажу.

Валентин убрал руку и посмотрел прямо в глаза доценту.

– Не стоит верить в глупые студенческие байки. Иначе так и до нервного срыва недалеко. Эта аудитория – лишь простая комната, и все эти россказни о стуках, запахах и снах придумывают учащиеся. Потому что им хочется видеть в этом подвале что-то жуткое, вот они и позволяют своим страхам оживать на пустом месте.

– Но ведь я и сам стал свидетелем этих необъяснимых явлений! – горячо воскликнул Андрей.

– Ерунда. Ты наслушался студенческих легенд, а после в каждом углу тебе начало казаться невероятное… А все куда прозаичнее: это всего лишь проделки старого здания, где постоянно что-то где-то да ломается, трещит или осыпается. Ветер завывает в щелях, двери скрипят – это вовсе не мистика, а обыкновенная потребность в ремонте.

– Не все в этом мире можно объяснить логикой и фактами, – осторожно заметил доцент.

Валентин поднялся на ноги и оперся на спинку своего стула, устремив задумчивый взгляд куда-то за границы окна, туда, где завывала злая колючая метель, и вихрь снежинок вспарывал серое небо.

– Не все, но многое. А страх порабощает сознание, делает его пленником предрассудков и заблуждений. Разве можно добровольно хотеть оказаться в этих путах? Любой здравомыслящий человек должен уметь в первую очередь отделять сухую действительность от мистического налета. Так и тебе, Андрей, давно пора бы научиться смотреть на жизнь трезво, не ища сверхъестественных объяснений там, где можно обойтись банальной логикой. А верить в сказки дозволено лишь зеленым студентам, но никак не нам, взрослым мужчинам и педагогам.

Слова Валентина Вячеславовича не особенно убедили доцента, но все же он совершенно не знал, что и думать по этому поводу. Андрей был уверен, что ему не послышались те стуки, что холод и вонь в аудитории все же были не случайны и даже сломавшийся обогреватель на самом деле перестал работать лишь потому, что кто-то так захотел. Но сомнения все же глодали его изнутри, и неожиданно поселившийся в груди страх изматывал.

На следующей неделе доцент с внутренним содроганием перешагнул порог аудитории. Он мог отказаться от ключа, увести третьекурсников в столовую или провести семинар в коридоре на лавках, но ему хотелось окончательно убедиться, что стук действительно имел место быть, что ему не показалось, как утверждал Валентин. Он искал больше подтверждений и даже был готов рискнуть, оставаясь и дальше в этом неуютном подвале.

Холод в кабинете стал лишь суровее и крепче. Еще немного и, казалось, изо рта пойдет пар, а пальцы превратятся в побелевшие крючья.