Ступая по шёлку

— Я мужчина, Царица, а не юноша, мужчина отличит деву от женщины. — Айоле показалось, что он улыбнулся. — Люди всегда ищут плохие знаки и предзнаменования, но много крови — это лучший знак, чем отсутствие её. Ваши бёдра, Царица, не узки, и грудь развита, вы выглядите так, как и должна выглядеть линариумская дева, которой идёт шестнадцатый цвет. Старуха почти всю жизнь прожила тут, девы здесь созревают раньше ваших девушек, иные уже готовы к замужеству на двенадцатый цвет. — Айола не смогла сдержать вздох изумления. — Посмотрите, Царица, каких женщин вы видите вокруг… они грузны телом, с очень широкими бёдрами, короткими ногами и большой грудью. Наши мужчины высоки, а женщины приземисты и полны, но мужчины у нас всегда были воинами, а женщины не выходят за порог дома, пища же обильная и вдоволь. Старуха не видела других женщин… даже наложницы со временем становятся такими же, как наши женщины, потому что много едят и мало двигаются. Законы предков писались не просто так, вам можно вступать в брак и познавать мужа не раньше шестнадцатого цвета, а лучше на восемнадцатом, для вас, Царица, это тоже было бы лучше… но это не значит, что вы не можете выносить и благополучно родить младенца. Вы знали мужа семь дней, не всегда этого достаточно, и вас не за что наказывать и, тем более, вырывать язык или ногти. Если эта старая ведьма ещё будет вас запугивать, скажите мне, и я прикажу вырвать язык ей.

— Хорошо, мой господин. — У Айолы уже не было сил стоять перед своим Царём и господином, но она знала, что не может сесть, пока Царь Дальних Земель стоит пред ней.

— Вы нехорошо себя чувствуете, Царица?

— Да, мой господин, простите меня…

— Вам нужно лежать, — он крикнул, и тут же появились рабыня и старуха, которая снова сказала что-то Царю и господину Айолы, и он очень грозно ответил ей, так, что старуха свернулась и сидела в дальнем углу, закрыв лицо руками.

— Я напомнил ей, что я не только ваш Царь и господин, но и Царь и господин всего, что лежит у неё под ногами, и всего, что видит она своими глазами. Я могу находиться в любом месте своего дворца, в любое время, какое посчитаю удобным для себя, и если ей дорога её ничтожная жизнь, она закроет свой дрянной рот, иначе я перестану помнить, что она единственная женщина, что говорит на наречии Царицы.

Пришедший лекарь осмотрел Царицу и долго что-то говорил Царю и господину Айолы, когда он тихо вышел из дверей, глаза девушки закрывались. Рука мужа под её головой снимала боль и успокаивала, старуха наконец-то молчала, а свечей в покоях стало меньше, они уже не светили так ярко и не чадили так обильно.

— Разве вы можете оставаться тут? — сказала младшая дочь Короля, а сама в это время удобней устраивалась на большой ладони своего Царя и господина. — У меня кровь, женщина не чистая в такие дни.

— Уверен, такой могучий и сильный воин справится с подобным, Царица.

— Что сказал лекарь? Я никогда не чувствовала себя так плохо в женские дни.

— Царица, на вашей родине уже пришло лето, здесь же всё ещё зима, последнее время вы почти не двигались, но познали мужа, ваш лунный цикл сдвинулся, поэтому вам настолько нехорошо. Когда всё закончится, я разрешу вам гулять вне стен дворца, девушке, выросшей на свежести сочных лугов, невыносимо находиться в спёртом воздухе покоев, с вами будет шесть стражников и две рабыни… А теперь я прошу вас — засыпайте, Царица.

— Вы останетесь со мной, мой господин?

— Конечно, Царица. — Но этого Айола уже не слышала, потому что голова её перестала болеть, и она уснула крепким сном, радуясь, что уже скоро она сможет выйти на улицу, и тому, что её Царь и господин остался с ней, несмотря на её вину.

ГЛАВА 5. Быстрее ветра

Уже несколько дней младшей дочери Короля было разрешено выходить на улицу. Ей принесли тёплые платья из шерсти, с вышивками, но без камней, которые надевали поверх нижнего платья и платья из одного слоя шёлка. Мантилью заменили платки, подобные тому, что был на ней на брачной церемонии, и завершала одеяния шуба, чей белый мех, подобный пуху гаги, струился до самого пола. Шуба удивила юную царицу, никогда она не видела, чтобы у неё были рукава, подобные рукавам широкого халата, и большой, но лёгкий шаперон, пришитый к самой шубе, он ниспадал на лоб Айолы и причудливо крепился так, что порыв ветра не мог сорвать его с головы Царицы.

Прогулка во внутреннем дворе не принесла много радости младшей дочери Короля, двор был большой и пустынный, посредине стояла большая чаша с множеством краников, старуха сказала, что это «фонтан», но работает он только в тёплое время, когда деревья покрывает зелень, и множество птиц возвращаются в их края.