Ступени на эшафот

Разговор сначала ни о чём шёл. Погода в Куоккала, цены на продукты, потом о выпуске газеты. «Искру» выпускали меньшевики, у большевиков «Вперёд», которая многажды меняла название. Закроет полиция или жандармерия нелегальную газету, суд редактора оштрафует, а через неделю выходит газета под другим названием. Распространялась она членами большевистской фракции среди рабочих. Крестьянство хоть и числилось в союзниках, но работа там, в сёлах и деревнях почти не велась. В городах населения много, на заводах и фабриках численность велика и тираж газеты расходился быстро. В деревне каждый человек на виду. Только появился агитатор, как староста деревни вызывает полицейского урядника и следует арест.

Потом речь зашла о настроениях рабочих Путиловского завода. Матвей представился рабочим именно этого завода. Работающих на заводе несколько тысяч и даже если кто-то из большевиков там работает или ведёт агитацию, то не факт, что он знает всех в лицо.

Слово за слово, разговорились. Матвей постарался понравиться, сойти за своего парня. Дескать — готов на любое, самое рискованное дело ради блага пролетариата.

Федосов отмяк лицом. Как же, рабочий парень перед ним, необразован и готов на всё. Необразованность — это даже хорошо. Можно вложить в его голову любую идею. Из таких после обработки выходят фанатики, готовые к самопожертвованию. Хозяин квартиры попросил захаживать по-партийному, по-свойски. А ещё дал несколько экземпляров газеты «Звезда», легальной большевистской.

Откуда Матвею было знать, что Федосов по указанию Ульянова подбирает боевиков для задуманной акции — схватить великих князей и использовать их как заложников для торга с царским правительством. План изуверский, не был доведён до конца совсем немного. И за великими князьями следили, и людей для захвата отобрали, и даже помещение для заложников приготовили, но отмашки на исполнение не получили по какой-то причине.

Уже поздно вечером пришёл домой, с наслаждением снял парик. Кожа головы под ним потела и чесалась. Парик уложил в шкаф. Похоже — он ещё пригодится. Вымылся в ванной. Чёрный крем ещё и запах имел специфический, неприятный. Папенька не спал. Старый сыщик переживал за сына. Сам когда-то в парике на задания ходил, да в непотребной одежде.

— Что сын, устал?

И уселся на стул напротив.

— В Финляндии был, с одним революционером встречался.

— Есть старая поговорка — труп врага хорошо пахнет. Это я к тому, что революционеров уничтожать надо без всякой жалости, много бед империи и народу они принесут.

— Папенька, вы прямо как провидец!

— Попомнишь мои слова, да поздно будет. Из всех партий самая злокозненная — это большевики.

Матвей лишь рукой махнул.

— Папенька, не преувеличивайте.

Численность приверженцев большевистской фракции в самом деле невелика была. К исходу 1907 года по всей империи шестьдесят тысяч, да и то часть только числилась номинально. Ходили изредка на маёвки, но активных действий не вели.

Матвей выложил из саквояжа газеты, которые получил от Федосова.

— Вот, полюбуйтесь.

Павел развернул газету. На первой и второй полосе пространная статья Ульянова о неудачах политической борьбы и итогах 1905–1906 годов. Павел посмотрел в конец статьи.

— Ульянов! Это главный идеолог фракции большевиков и главный враг империи. Увидишь — убей!

— Без доказанной вины?

— Когда вина его будет очевидна, будет поздно.

— Папенька, я с ним сегодня встречался. Весь маскарад с париком как раз для этого был.

Павел схватился за голову обеими руками, застонал, как от головной боли.

— Какую возможность упустил!

— Не получал приказа от руководства. А самоуправство наказуемо.

— Если представится шанс, не упусти, очень тебя прошу.

— Прислушаюсь к твоему мнению. А сейчас спать хочу, устал.

Утром первым делом к начальству, доложил в подробностях. Пришёл в цивильной одежде и через чёрный ход.

— Говоришь — Федосов? Нам такой неизвестен был.

— Арестовать? Оружие у него есть, так не запрещено. В выпуске большевистской газеты участвует, это точно. Но в каком качестве — непонятно. Если газета нелегальная, а он издатель…

Матвей не договорил.

— Ещё попробуй доказать, что он издатель, а не корректор или другой технический специалист. Они вольнонаёмные, не привлечёшь. — Герасимов мысли ловил на лету. — Вот что, Матвей Павлович. Денька через три-четыре в маскараде зайди к этому Федосову. Поговори, может быть — проговорится о чём-то конкретном.

— Есть!