Ступени в вечность

Только Маритха успокоилась, как опять худая мысль пришла: Великий-то думал, что Ведатель какую-то ценность при ней схоронил, и, верно, большую. Потому с собой и взял. А ведь на самом деле ничего и нет, так зачем теперь с ней связываться… Так, получается? Но получалось как раз совсем не так. Даром, что ли, сам Великий ни на шаг от нее не отрывался. Даром хранители самого Покровителя провожали ее в Табалу? Как-то чудно выходило: Маритха вдруг всем занадобилась! А вот зачем? Что за судьбу ей приготовили Бессмертные? Спрашивать Великого Равангу впрямую она не осмелилась. Раз сказал, что сам сперва уверится, а уж потом Маритхе расскажет, значит, так и быть. Пускай не сегодня. Только вот когда?

Тем временем отряд все больше ускорялся. Маритхе стало неловко, она то и дело сползала с седла, поначалу казавшегося таким удобным. И цепляться за длинную шерсть на шее зверя в толстых, почти негнущихся рукавицах было уже невмочь. Наконец девушка отважилась спросить у Великого, что случилось, дерзко прервав ход его мысли.

Он и не подумал сердиться. Разве она не замечает? Полосы на небе потемнели. Ветер свищет гораздо сильнее, и мгла сгущается. Это высоко в небе пелена застилает Большую Луну, что светит здешним холмам в дни; вечного мрака. Скоро этот большой белый круг спрячется за край земли, а Малая Луна, ее ночная сестра, так и не появится за черным покрывалом. К ночи холмы покроет кромешная тьма. Большая буря приближается. Маритха ведь не попадала в бури в здешних пустошах?

Девушка покачала головой, невольно поеживаясь и поглядывая на большое яркое пятно у края неба. Рваные Сгустки мрака пятнали его все сильнее. Нет, в бури Маритха не попадала, посчастливилось, но много про них наслушалась в Барахе, да и не только там. Старик, ее горе-проводник, тоже долго про них распространялся, коротая дорогу и не без удовольствия пугая девушку.

Раванга указал куда-то вдаль. Наверно, оттуда бури ждал. Ветер будет такой, что не только в седле не удержаться, но и на земле не устоять. Он ничего на своем пути не оставляет, говорил Маритхе новый спутник. Потому здешние пустоши так пусты. А от ледяных игл, что несет ураган, мертвеют кожа, руки и ноги. Нельзя выстоять под напором здешней бури, но и чудом устоявшим не выдержать ее жуткого дыхания. Они все равно потом погибают или калеками остаются, без рук, без ног, и никто, даже он, Раванга, не в силах вернуть им силу и прежнюю жизнь.

До полуночи нужно забраться в укрытие. И горе застигнутым в пути!

— А он? — вырвалось у Маритхи.

— Он? Саис? Ты думаешь о Саисе? — Раванга вроде и не удивился.

— Ну да… Ведатель. — Девушка начала запинаться. — Мы быстро едем… А он на тарпе. И ты ничего не сказал ему… про бурю.

— Он знает. — Великий смотрел в сторону приближавшейся бури. — Не тревожься о нем, Маритха…

— Да я и не тревожусь! — Она даже плечами пожала под меховой горой своего одеянья. — Просто он… Пускай Ведатель сам о себе тревожится, да… только спас он меня… и потом так долго вез. Я бы сейчас посреди пустоши рыдала, кабы не он… Вот я и подумала, он ведь про бурю-то не знает… — окончательно запуталась Маритха. — А если знает, то пускай. Только вот… как на тарпе успеть вперед бури?…

Ей почудилось, как внутри забегали знакомые искорки. Вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли, оставляя тепло и легкий, приятный зуд в груди.

— Ты все мне рассказала? Ничего не забыла?

— Да ничего… Ничего вроде… А что, что такое? — заколыхалось внутри нехорошее предчувствие. — Что ему нужно?! От меня-то?

Девушка стянула рукавицу и, приподняв наличник, быстро отерла влагу с лица, пока ничего не отмерзло.

— То, что ему, надеюсь, никогда не получить, — загадочно уронил Раванга. — Я об этом позабочусь. И о тебе, Маритха. Потому ничего не бойся.

Ну вот. Опять загадки. Она заколебалась, не решаясь прямо спросить, что за нужда в ней самому Великому. Он ведь обещал все рассказать… ну, вроде как обещал. Про судьбу ее… и все такое. Правда, сказал, что все это потом, а вот когда это «потом» случится — не указал.

— Нет, скажи мне! — принялась настаивать девушка. — Скажи только это, и до прихода в Табалу я больше не потревожу твои великие раздумья! Я простая женщина! Таких, как я, их ведь много. Он сам сказал, что ничего у меня нет… такого… Что же тогда ему нужно?

— Не бойся прервать меня, Маритха, и понапрасну не кори себя за это, — легко отозвался Великий Раванга. — Значит, не о том сейчас надо думать. Раздумья, они тогда хороши, когда приходят ко времени. Вот ты уже вся извелась, и сердце болит, а есть ли о чем? Отбрось суету и вспомни о главном. Неужели не радостно, что Нить твоя до сих пор сияет? А где-то там, в пустынных холмах, уже смерзлось в камень тело твоего проводника. Ему теперь не до тревожных дум. А ты все еще в дороге и движешься в Табалу, как задумала. Славь Бессмертных, Маритха, радуйся счастливому исходу, потому что судьба не прощает небрежения к ее подаркам! Радуйся, женщина. Не малостью ты сегодня одарена — жизнью целой!