Ступени в вечность

— Эта женщина вцепилась бы в любого. Настолько ты лишил её уверенности и, главное, радости. Она нашла её там, где смогла. Вернее, там, где ты позволил. Это ли истинная помощь жаждущему, истинное сочувствие? Мы оба знаем, что Тангар не тот, кто нужен Маритхе. — Он открыл глаза, посмотрел не сквозь Равангу, а в упор. — Она ведь на самом деле отличается от ей подобных. Ты чувствуешь всплески её Нити? Видишь, как она впитывает знания, даже тяжкие? — Великий едва заметно опускал подбородок. — После первого страха и боли они растворяются внутри так… естественно, я хочу сказать. Как будто были там всегда. Бессмертные наделили свой Ключ поистине великими дарами. Странно, что они выбрали женщину…

— Странно… — согласился Раванга.

Они оба посидели немного в молчании, изучая какие-то недоступные горизонты.

— Многие из твоих слов справедливы, — наконец первым нарушил тишину Раванга. — И её слова тоже. Знать бы только, где в речах Маритхи ты, а где она сама…

— Я не подсказывал ей мыслей и решений, — ввернул Сын Тархи, — моё и так будет моим, а мне даже нравится за ней наблюдать. Она тоже ценит ясность. И одновременно бежит от неё, как все остальные. Не хочет жить с закрытыми глазами и открыть боится. И знает это.

— Хорошо, пусть так, — согласился его противник. — Тогда вы оба в чем-то справедливы. Я уподобился тебе, с самого начала выделяя твою Нить, не её. Стремление поколебать тебя, вновь привести к началу значило гораздо больше, чем желание помочь ей в беде. Но истина такова, что… если воспользоваться твоим же языком, то твой голос в Великой Песне намного сильнее и значительнее, чем её. Так всегда случается, когда судьба обычного человека оказывается связанной с судьбами сильных. Почти всю жизнь ты искал этот Ключ. Ты ничего не желал так, как его. Мне выпала единственная возможность вернуть тебя миру. И я употребил её, хотя ты не просил вмешательства. Просила она. Но ей досталась незавидная роль. Я не понимал ни тебя, ни её, ни себя. Жалеть теперь поздно, а исправить содеянное невозможно.

— В чем же ты узрел свою возможность? Чего ты ждал от меня? Чтобы я опекал Маритху? Я опекал. Нельзя потерять столь ценный дар Бессмертных.

— Бессмертные ни на что не указали. Четыре дня я провёл между мирами, выспрашивая хоть какого-то слова, какого-то знака, но они были потрачены тщетно, а время оказалось упущенным. Не того я ожидал, Аркаис. Если ценность Двери так велика, Бессмертные должны были меня направить. Но я услышал только одно… не прозрение, даже не слово, скорее намёк. «Дар». Дар, это что-то значило… Ты впервые не смотрел на человека глазами Сына Тархи, ищущего жертву, чтобы сделать свой источник ещё сильнее. Ты смотрел на неё и видел дар Бессмертных. Смотрел без извечного презрения. Был заинтересован. Наблюдал за ней. Ты жаждал Ключ и готов был за него бороться совсем не для игры со мной. Ведь мне ничего не стоило сразу же, прямо в пустоши, устранить тот самый узел, что был навязан её Нити. Ты не ждал серьёзного отпора и потому не постарался, как должно. Но я не сделал этого… потому что в первый раз ты оказался связан с человеком Нитями, и сделал это сам. Тебе надо было добраться до сердца Маритхи — в этом все дело. Ни сила, ни посулы не могут заставить сердце вспомнить Слово, оно слишком глубоко погружено в Великую Песню, не достать. Тебе дали редкий случай не соблазнить, но приблизиться… не отобрать, но попросить. Однако для того, чтобы по-настоящему войти в чьё-то сердце, нужно иметь своё. Ты же вновь нашёл простой путь, но чем дальше, тем больше не уверен, что достиг успеха. Потому ты и похитил женщину чужими руками. Я обнаружил твою игру, и теперь ты опасаешься. Ты совершенно прав: оборвать цепочку, которой привязано сердце Маритхи, проще, чем создать этот мост. Стоило лишь рассказать всю правду о тебе, но я медлил до самого прихода в Латиштру, все ещё надеясь поколебать тебя. И снова время утрачено…

— Зачем же говоришь это теперь? Мне? В чем твоя выгода? Ведь если твои намерения могли осуществиться, то для таких речей ещё слишком рано. А если твой расчёт был неверен с самого начала, то признаваться в этом и бесполезно, и опасно. Раньше твои истинные устремления скрывала Сфера, теперь же они мне известны.

— Теперь… потому что теперь. — Великий Раванга открыто улыбнулся. — Это прозрение, только и всего. После твоих слов я снова целен как никогда. Проиграна только Маритха. Только Ключ. Но подойдёт ли он к замку, Аркаис? Подумай.

— Тебе не пора уходить, Раванга? Если ты поведал мне все свои прозрения.

— Не все. Пришло ещё одно. Сказано ещё не все, что должно быть услышано.

Они умолкли и долго сидели в тишине, видимо, размышляя над последними словами. Ветер снова почти застыл, еле слышно касаясь лиц двух Великих. Сейчас между ними не было состязания. Каждый говорил с собой. Шевелились только пальцы на струнах муштара.