Стыд

Эстер Гольберг Стыд

Глава 1. Зима

1

Я точно помню, это была пятница.

Когда я добралась до младшей школы на Бен Яхуды, идеально чистое серое небо только начинало заплывать неуклюжими тучками. Вдалеке, над самыми крышами города, оно казалось слегка желтоватым – ветер принес из пустыни хамсин, а зимнее солнце постепенно сползало за горизонт, скользя по улицам прощальными лучами.

Тетя Мойра стояла на крыльце в компании школьного куратора, который нервно щелкал по экрану мобильника, и двух младшеклассников. Школа, вероятно, уже закрылась на Шаббат, и все давным-давно разошлись по домам зажигать свечи. И Мойра должна была вернуться домой час назад, но по воле Всевышнего осталась с детьми, которых родители не собирались сегодня забирать.

– А! Шалом-шалом! – прокричал в трубку куратор, зажав свободное ухо пальцем, – Вас плохо слышно. Да-да, но школа не имеет права отправлять детей домой одних. Послушайте, мы не можем задерживать учителей в Шаббат. Да, я понимаю!

Мужчина прикрыл микрофон рукой и вопросительно кивнул Мойре, которая все это время старательно привлекала его внимание.

– Скажи, моя Фрида их проводит. Пусть объяснит, как пройти, – перекрикивая ветряной вой, она махнула мне рукой.

– Помощница воспитателя сопроводит их. Меня слышно? Нет, она не может взять трубку, ее семья из Рамат-Шемер. Записываю.

Куратор прижал телефон плечом, вырвал из записной книжки листок и быстро начеркал на нем маршрут. Мойра присела на корточки и с мягкой улыбкой взяла учеников за руки.

– Вы же подскажете Фриде дорогу? Ваша мама опять нехорошо себя чувствует, моя племянница прогуляется с вами. Если Шауль не вернется из командировки в воскресенье – позвоните мне. Вы знаете мой номер? Хорошо.

Школьный куратор протянул мне клочок бумаги и сожалеюще покачал головой, словно извиняясь:

– Лучше идти по Клеунснер, там больше фонарей и относительно многолюдно. Шауль предупредит охрану, чтобы вас впустили. Вы очень нас выручаете.

Я кратко кивнула:

– Шаббат Шалом.

– Увидимся дома, хабибти. Шаббат Шалом, – бросила тетя и стремительно унеслась прочь, надеясь успеть на последний трамвай до религиозного квартала.

Как всегда немногословна. Даже сегодня, когда я впервые пропускаю халу, помогая ей по работе. И впервые за полгода покинула Рамат-Шемер.

Мне казалось, это должно было быть чем-то особенным. Что повод будет более важным, чем сопровождение школьников до дома в пятничный вечер. И я даже готова была расстроиться, что Мойра не попросила Моти, который и так порой прогуливал встречу Шаббата из-за работы. Но Всевышний знает лучше. И Мойра тоже.

Дорога до школы состояла из одинаковых улиц, почти таких же, как в Рамат-Шемер, с бледными трехэтажными домами, не особо ухоженной растительностью вдоль тротуара и мелким мусором, скатывающимся в кучки в сточных канавах. Ничего интересного. А, может, и было что-то интересное, только рассмотреть на лету не удалось, Мойра выразилась ясно: “Несись быстрее ветра, можешь даже бежать, если никто не видит”.

Я не бежала. Попыталась, но старые туфли Мойры, которые и при медленной ходьбе приходилось держать пальцами, быстро потушили мой энтузиазм.

А эта дорога была совсем другой. Как только мы отошли от школы, улицы вдруг начали меняться. Не успела отметить, в какой момент это произошло, но в одно мгновение серый невзрачный асфальт под растянутыми коричневыми туфлями окрасился в яркий, как лепесток олеандра, розовый цвет. Я проследовала глазами за розовой полосой, залазящей на стену дома и вскарабкивающейся под самую его крышу. На незнакомую шумную улицу почти не проникали тусклые солнечные лучи, но эта розовая клякса прямо посреди дома будто излучала манящее глаз сияние, освещающее дорогу вместе с неоновыми вывесками на окнах первых этажей и гирляндами из маленьких желтых лампочек по периметру веранд.

– Ты живешь в синагоге? – неожиданно спросил мальчишка, оторвав меня от разглядывания перескакивающей через розовую полосу девушки в лимонных колготках.

Мальчишка тащил на спине два небольших рюкзачка, а его младшая сестра молча плелась рядом, опустив голову и изучая брусчатку. Я мельком взглянула на рисунок, делая вид, что остановилась именно для этого, но видя, что девочка уже ушагала вперед, направилась следом.

– Не совсем. Мойра запрещает так называть ее квартиру. Мама водит вас в синагогу?

Мальчик дернул сестру за плечо, чтобы та не встретилась носом со столбом. Девочка негодующе дернула его в ответ, перескочила на другую сторону и бесцеремонно взяла меня за руку.

– Водит, когда бабушка приезжает, – пролепетала девочка, перепрыгивая с плитки на плитку. – Я с няней ходила, но у ее дочки теперь есть малыш, поэтому она уехала.

– Зака, – устрашающе вытаращив глаза, перебил ее брат.

– Что? Она может быть новой няней. Папа разрешит.

Мальчишка сердито цыкнул и мотнул головой, чтобы стряхнуть с лица светлые кудряшки, затем кивнул в направлении улицы с разнообразными высокими ограждениями, неровной линией уходящими вверх к горе.

– Здесь.