Стыд

Я наблюдала за ним издалека, с улицы, тихонько подглядывая через панорамные окна. Шауль ходил по залу взад-вперед, размахивая стопкой листов. Хая стояла там же, обхватив себя руками, покачиваясь и безостановочно шевеля накрашенными губами. Мне не удавалось услышать, что она говорит, но излюбленная мною наглая ухмылка скрылась с ее лица. Ее что-то волновало, она вопросительно дергала бровями и расчесывала алыми ногтями плечо. Шауль вдруг остановился на полпути и обернулся к Хае – ее слова все-таки привлекли его внимание. Он подошёл к ней, взял за локоть левой руки, Хая руку одернула, но потом сама подняла локоть повыше, демонстрируя мужчине оголенное плечо. Он аккуратно провёл по коже пальцами, нахмурился, что-то на ней рассматривая. Хая снова одернула руку, посмотрела Шаулю прямо в глаза и ещё что-то медленно и четко произнесла. Шауль постоял на месте пару секунд, затем с сожалением покачал головой и махнул рукой в сторону выхода.

– Дети, пора ехать! Бегом сюда, – раздалось на весь задний двор.

Полагая, что на этом эпопея сборов успешно завершилась, я принялась за уборку. Однако длилась она недолго: через несколько минут, когда, как мне казалось, Шауль должен был уже свернуть на трассу, он вдруг появился в дверях и подозвал меня к себе.

– Мне придется тебя попросить поехать с нами, – проговорил он, дождавшись, пока я подойду достаточно близко. – Ее здорово штормит, я не справлюсь с ними тремя.

– Куда?..

– Пару часов к южной границе. Хая дает небольшой концерт на военной базе, ничего особенного, споет пару песен. К вечеру вернемся.

– Хорошо.

Мой ответ мужчину удивил. Меня тоже, но времени на раздумья было ничтожно мало, так что праведный голос Мойры в голове попросту не успел подключиться.

Оглушительно взвизгнул он только тогда, когда, сидя на заднем сиденье, облепленная с обеих сторон детьми, я мчалась по дороге №40 под звуки словесной перепалки. Начало разборок я пропустила, о чем идет речь понимала не до конца, но о том, что эта истерия активно набирает обороты, догадывалась.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это будет не только мой позор.

– Какой позор, какой позор?! – простонал Шауль, кривя губами от негодования. – Прекрати сейчас же. Тебе все равно придется выступить, не проще ли не мотать мне и себе нервы, а просто взять и сделать?!

Хая без конца скользила по креслу, опуская и поднимая зеркальце, перекладывая из кармана в карман телефон и бесцельно пролистывая разлинованные страницы.

– Что изменится, если мы перенесем все на другой день, когда я буду достаточно готова? Почему я должна выглядеть идиоткой из-за того, что кому-то всралось делать это сегодня?!

– Не трогай, – оборвал ее Шауль, заметив краем глаза, как она потирает накрашенные веки. – Есть ровно ноль причин не выступать сегодня, Хая, ты прекрасно это знаешь. Ты делала это хренову тысячу раз – сделаешь еще!

Я видела в зеркало заднего вида, как лицо мужчины покрылось красноватыми пятнами, желваки на скулах забегали. Впервые за полгода знакомый мне мужчина был зол, и почти забытый страх заколол в груди. Я покосилась на Акиву: он сидел в больших наушниках и глядел в окно, не подавая признаков беспокойства. Зака с начала поездки дремала на моем плече, и повышенные тона не нарушали ее сон. Я вдруг оказалась одна между двух огней. Не между, конечно, а слегка позади.

В тишине, повисшей на несколько секунд, я стала четко слышать отрывистое дыхание: плечи Хаи потряхивались невпопад, как у легкоатлета после дистанции, она замотала головой вправо и влево, ударяя каштановыми локонами по спинке кресла и в пару движений запихала ноты в бардачок.

– Я не выйду.

– Хая, – прикрикнул Шауль, нервно дернув руль, из-за чего машину потянуло в бок. – Не вынуждай меня звонить Арье.

– Да звони хоть Господу Богу! – выпалила в ответ Хая, маша перед лицом водителя рукой. – Этими пальцами ты предлагаешь мне играть? Трясущимися, как у алкоголички?!

Шауль мгновенно перехватил мельтешащую перед глазами руку, машина завиляла по полосе. Я уперлось ладонью в спинку переднего сиденья, Акива приподнял наушник и обменялся со мной перепуганными взглядами.

– Не смей ко мне прикасаться, – закричала женщина, из последних сил борясь со сбившимся дыханием.

Хая извивалась на месте, Шауль не ослаблял хватку – это безумство длилось не больше пяти секунд, но за это время мой трепещущий мозг выдал полсотни кошмарных разворотов событий.

Хая запрокинула голову в паническом спазме.

– Пожалуйста, я не могу дышать.

Шауль молча, не меняясь в лице, скинул скорость и рывком свернул на обочину. Мы остановились. Он вышел из машины, обошел ее спереди, открыл правую переднюю дверь и вытащил наружу дрожащую всем телом женщину, а затем заглянул в салон и строго сказал:

– Ждите здесь.

Они спустились с дороги вниз, куда-то под склон, и скрылись из виду. Акива проводил их взглядом, натянул назад наушники, откинулся на спинку кресла и зажмурил глаза. Зака лишь поворочалась во сне.