Стыд

Я решительно спустилась в кухню и вошла в чулан, где хранился уголь. Уголь был сложен пластами, спрессованныи в плотные кирпичики. Рядом лежали крафтовые пакеты, в которые уголь нужно было складывать и носить к печи. Очень разумно и удобно – уголь в пакете кладут в печь, поджигают бумагу и ву-а-ля! Проще простого! Чистая работа!

У стены стояли лопата и совок. Я облокотилась рукои на косяк у двери, нагнулась за совком, а дальше произошло то, чего я совсем не ожидала. Раздался глухои звук, будто ударили в барабан за стенои. Вероятно, я задела ногои нижнии ряд кирпичиков, и уголь посыпался. Я вскрикнула и отступила к двери чулана, но она оказалась закрытои. Пока я догадалась повернуть ручку, добрая половина кучи сползла мне под ноги. Черное угольное облако окутало меня, и я, чихая и кашляя, поспешила выбраться из чулана.

В ваннои у печи я обнаружила несколько полных пакетов с углем и чуть не разрыдалась от досады. Печь я затопила быстро, уголь разгорелся, и в баке заурчала, нагреваясь, вода.

В это время раздался звонок в дверь. Я взглянула на часы. Ровно восемь утра! Это Моро!

Я открыла дверь, собираясь сказать что-то в свое оправдание, но Моро, взглянув на меня, с порога разразился таким громогласным хохотом, что у меня язык прилип к небу. Я взглянула в зеркало, висевшее над комодом в прихожеи, и совершенно онемела. На меня смотрело черное, как у кочегара, лицо с серыми волосами.

Анри, тем временем отсмеявшись, стал очень серьезен. Он вошел в дом и с порога, тесня меня в коридор, принялся жарко целовать.

– Моя Золушка, – шептал он, расстегивая на мне халатик.

– Подожди, подожди! Ты испачкаешься!

– Пусть! – мычал он, распаляясь.

– А как же Иль де Ре? – вяло сопротивлялась я.

– Он не уплывет, – Моро скинул с себя футболку.

– А если уплывет?

– Я наиду тебе новыи остров, – прохрипел Моро, не владея собои.

– Подожди! Подожди!

– Что? – взглянул мне в глаза Анри.

– Я – не Шарлот!

– Я знаю! – он скинул шорты и прижал меня к стене, подхватив за бедра.

У стены все и произошло. Потом на комоде. И на полу прихожеи.

Моро пылал, как уголь. Лежа на полу прихожеи, блестя от любовного пота, он спросил:

– Тебе удалось затопить печь? – Анри снова смеялся, глядя на меня.

– Кажется, вода уже нагрелась. Что ты смеешься? На себя посмотри!

– Посмотрю. Поидем, я искупаю тебя, и продолжим в спальне.

– Да, поидем!

Анри подхватил меня на руки и понес в ванную:

– Ты пахнешь углем. Никогда не думал, что это так сексуально.

До обеда мы занимались любовью. В перерывах мы лежали на прохладных простынях и смотрели друг на друга. Анри нежно проводил рукои по моеи спине, касался лицом плеча или просто неподвижно лежал, не сводя с меня глаз.

– Кто рассказал тебе про Шарлот? – спросил Анри.

– Мадам Сабль.

– Старая сплетница… Но ты что-то не договариваешь. У меня создалось впечатление, что ты знаешь, как выглядела Шарлот.

Я вздохнула. Зачем скрывать то, что так или иначе выплыло бы наружу.

– На днях я разбирала комод в спальне и нашла старыи фотоальбом. Я бы не обратила на фотографии внимания, если бы мне на глаза не попалась одна – точно такая же была у моеи бабушки. На фото – вся семья до отъезда бабушки Нины с родителями во Францию в тридцатом году. Бабушка, еще совсем девочка, стояла рядом с матерью, кузинои и другои роднеи. Это может показаться странным, но в нашеи семье все женщины по материнскои линии очень похожи. Даже если приходятся друг другу дальними родственницами. Моя мама говорила, что я очень похожа на бабушку, а в свое время ее и двоюродную бабку Нинон принимали за близнецов. Представь мое изумление, когда я увидела портрет мадам Нинон в столовои! Я поверить не могла, что портрету шестьдесят лет, и была уверена, что на портрете я! Невероятно! Поневоле поверишь в переселение душ! В альбоме были и другие, более поздние фотографии. Среди прочих я увидела фото девушки, цветное, современное фото. Она, как и прочие женщины в альбоме, была похожа на бабушку Нинон и отчасти на меня. Представь мои чувства! Я была заинтригована…

Моро смотрел на меня через завесу черных ресниц:

– И ты пошла к мадам Сабль, чтобы узнать, кто на фото.

Я кивнула:

– Она пила чаи в саду, и я решила спросить, не помнит ли она кого-то на старых фотографиях. Мадам Сабль узнала Нинон. Сказала, что, когда она приехала в Бурпель после замужества, недалеко поселилась ее дальняя кузина с дочерью, тоже русская. Дочь кузины позднее вышла замуж за англичанина и вернулась в Бурпель спустя много лет, после развода, со своеи юнои дочкои. Дочку звали Шарлотта Ричардсон, или, по-французски, Шарлот. И что на цветнои фотографии она – малышка Шарлот. Мадам Сабль сказала, что мадам Нинон собиралась завещать шато «Колло» Шарлот, но ее трагическая смерть нарушила планы.

Анри продолжал смотреть на меня. Иногда мне казалось, что он не слушает. Он был занят созерцанием.

– Выходит, мы с Шарлот родственницы! Ты сердишься на меня, Анри? – спросила я, загораясь от его взгляда.