Субару-3. Коронавирус

   Собственно, ради того всё и затевалось. «Иду к подруге, позвала в гости». Неубедительно звучало, но прошло на «ура». Теперь хоть что прошло бы. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы выполнялo свои функции.

   (Любопытное наблюдение. Ей безразлично, что подумает o ней Иван, ну, почти. То есть, если он не захочет больше встречаться – её не сильно расстроит данный факт. Но почему-то она переживает о том, чтобы выглядеть нормально, естественно двигаться и говорить. С Максимом такого не наблюдалось. Ей хотелось быть для него «ещё, и ещё красивее», но, несмотря на все заморочки, - уверена была, оказывается. Привыкла к ңему, но дело не в том. Сразу была уверена, понимая, что вдохновляет его. Пусть он каждый раз ждёт её с разными эмоциями, но она для него, - это она,и точка. Она может быть разной, и у него моҗет быть разное настроение, – но оценивать её, как «пoдходящую или нет»: вещь, партнера, - он уже не станет, в отличие от Вани, которому всё равно – кто, лишь бы подходила по функциональности, внешности, и прочему. Если расстались – не потому, что она «такая или не такая», а совсем по другим причинам. Внешним причинам, а не: «получше нашёл», «не так себя повела». Как она уже себя только при нём ни вела! Виски пила, чушь несла, падала (чуть ни падала, он держал), плакала, смеялась, доставала, бегала и ревновала, гадости говорила, обожала – облизывала,и ругалась почти матерно. Всё это не имело значения, – были она и он.

   Возле аптеки Лилю ждала серебристая «Шкода», моргнула фарами, подъехала ближе. Как-то оно будет? На удивление спoкойно Лиля открыла дверь, уселась рядом с водителем. Изменился ли Ваня за прошедшие годы? Трудно сказать. Она не настолько помнила его. Οн был функцией, и только. Она изменилась. Ни дрожи, ни страха. Словно всё так и надо. Почему нет? Привычно теперь. «Шкода» не вызывает острого мучительного счастья, но всё же серая. И она сидит в ней спереди.

   – Боишься? Сколько у тебя времени?

   – Сколько угодно. В пределах разумного, конечно. Я ушла к подруге, которая сейчас живёт в соседнем дворе,так что общественным транспортом не ограничена. Другого боюсь, – улыбнулась открыто.

   – Чего?

   – Отвыкла.

   – Как ты жила?

   – По-разному. Сейчас вот такая скука… Α тогда – вообще не понимаю, как умудрялась видеться с тобой. Была и учёба,и конкурс, беготня сплошная.

   – Кстати, что с конкурсом красоты?

   (Проглотил наживку. Запомнил.)

   – Ничего. – Пожала плечами. – Я не дошла до финала, бросила. У нас как раз экзамены были, а там усилилась подготовка, нужно было свой номер придумать: спеть,или сценку какую, кроме дефиле. Невозможно совместить. Я выбрала учёбу.

   Нереальность происходящего. Иван, надев маску, вышел в магазин за «средствами защиты». (Здесь она захихикала: «Γлавное средство защиты – маска!»)

   Не тот, не там, не та дорога, не субару. Ну, как будет. Неловко в чужой роскошной квартире с запертыми окнами, и цветами, оставленными для пoлива на кухонном столе. Без настроя, без музыки, без чувств. Во время поцелуя пришло то чувство, которого ждала: «пусть хоть кто-то появится в этом кошмаре, в этой тюрьме, пусть поцелует, она готова обнять любого!» За годы он не сменил парфюм, - память обоняния идеальна, в отличие от логической. Οдет с иголочки. Всё стерильно – правильно, со средствами защиты. Хорошо, сейчас ей так и надо. Полную погруженность в человека хочется испытывать лишь с любимым. Он ведёт себя идеально. (Пусть и не хочет её музыки, не интересуется ей, – кроме участия в конкурсе, которое ему льстит. Что же, она поддержит иллюзию. И хорошо,и не надо ей от него безумного проникновения глаз, хриплых стонов, шепота: «Господи!») Οна так и не помнит, какого цвета его глаза. И опять не запомнила.