Суббота Воскресенского

А Полина потеряла дар речи. В темно-сером камзоле, белоснежной сорочке с пенящимися тонкими кружевами и серебристой заколкой на шее он был похож… на принца из сказки «Золушка»! Моцарт доморощенный.

– Я не готова, – ворчливо заметила она. – Платье не могу застегнуть и с прической беда.

– Давай помогу, побуду сегодня твоим пажом, – милостиво предложил Даня.

Он быстро справился с молнией на спине, а потом терпеливо ждал, когда Полина надежно закрепит шиньон и соорудит из него пучок.

– Ну как? – спросила она, зафиксировав прическу лаком.

– Нормально, – ответил сын. – Но не хватает пера.

– Да, – с нескрываемым сарказмом согласилась Полина. – Только пера мне и не хватает.

Даня пропустил эти слова мимо ушей, бросил взгляд на маленькую вазу с искусственной желтой розой, вынул ее и вставил цветок сбоку у основания пучка.

– Вот теперь отлично, – сказал он. – Ты будешь королевой бала.

– Я чувствую себя комедианткой, – пожаловалась Полина сыну.

– Мама, где твой авантюризм? Ты выглядишь великолепно!

Сказать по правде, платье ей шло. Темно-синий оттенял серые глаза, делая их почти голубыми, глубокий вырез открывал стройную шею. Пожалуй, все не так уж и плохо. Надо только найти потерявшийся авантюризм. Делая последние приготовления – подкрашивая ресницы и губы, нанося духи, – Полина бросала взгляды на Даню.

Он чувствовал себя в костюме галантного века вполне комфортно и выглядел в нем… Она как-то всегда считала, что мужская мода в старину была довольна смешна. Женская – да, красива. Все эти длинные платья, кружева, шляпы, затейливые прически. Но мужская в большинстве своем нелепа. Оказалось, Полина ошибалась. Если детали костюма подобраны правильно и не кричаще, то такая одежда смотрится красиво и даже… мужественно.

В своем открытии Полина еще раз убедилась, когда в дверь номера постучали во второй раз и с вопросом: «Вы готовы?» на пороге появился Шевцов.

Без очков, в черном бархатном, украшенном по краям золотой тесьмой, камзоле он казался строгим и торжественным одновременно. Туго завязанный шейный платок, закрепленный позолоченной булавкой с красным камнем, дополнял образ.

Очки исчезли. И это было непривычно.

– Полина Александровна, – приятный баритон обволакивал, – бесподобно. Прошу.

Он протянул руку.

Полина вложила в нее свою и переступила порог.

Даня, выключив свет и захватив легкую шубку Полины, вышел из номера последним.

Отступать было некуда.

Они поехали на бал.

3

Когда такси остановилось перед воротами усадьбы, Полина почувствовала волнение. Что-то изменилось. Исчезли внутренние метания, появилось предвкушение. Что приготовил ей этот вечер?

Шевцов вышел первый и открыл заднюю дверь машины, а потом помог Полине выйти – безупречный сопровождающий. Перед воротами остановились еще две машины. Гости прибывали.

Дорога, ведущая к главному дому, была расчищена и освещена. И если совсем недавно Полина вспомнила про «Золушку» применительно к сыну, то теперь ей казалось, что она сама стала героиней этой истории.

Вдали светился окнами большой усадебный дом. Они шли по дороге, с двух сторон которой были сугробы, а деревья, усыпанные снегом, казались сказочными.

Яркие окна манили, Полина даже подумала, что если прислушаться, то можно услышать музыку. Но пока эту музыку заглушал скрип снега под ногами. Тугое платье не позволяло горбиться, длинная юбка – идти слишком быстро. В итоге приходилось держать осанку и не торопиться, чувствовать себя настоящей дамой, изредка бросая взгляды на сопровождающих ее кавалеров.

Перед ними так же медленно шла пара – мужчина и женщина. В вечерней темноте, освещенной рядом тусклых фонарей, их невозможно было хорошо рассмотреть. Только характерные силуэты – дама в бальном платье и мужчина в камзоле, придерживающий одной рукой треуголку, а другой… шпагу.

Это давало странное ощущение провала во времени. Словно границы эпох стерлись, и Полина, шагая по заснеженной дороге, на самом деле шла в прошлое.

Остановившись перед лестницей, ведущей к главным дверям, она приподняла юбки и начала неторопливое восхождение. Ее кавалеры следовали на шаг позади. Ощущение – что-то с чем-то. Нереальное.

Слуги в ливреях приветствовали гостей в ярко освещенном холле, принимали верхнюю одежду и вежливо просили сдать сотовые телефоны. Если потребуется сделать срочный звонок, всегда можно вернуться и забрать трубку. Но в другие помещения с телефоном нельзя. В XVIII веке телефонов не было. Полина покорно положила свой смартфон в закрывающийся пластиковый бокс с цифрой 10.

– Вы можете выбрать мушку, – проинформировал молодой человек, убирая бокс.

– Простите? – не поняла Полина.

– Мушку, украшение на лицо, – объяснил Шевцов и подвел ее к красивому резному столику, где в коробочках лежали крошечные черные пятнышки в виде кружочков, треугольников, сердечек и полумесяцев. – В XVIII веке расположение этих знаков на лице имело значение.

И правда, рядом с коробочками лежала целая инструкция. Полина взяла в руки лист и прочитала:

«Мушка посередине лба – величественная.

В углу глаза – пылкая.