Субъект. Часть четвертая

Я не тот человек, которому можно было бы позволить оставить себе эти способности и ждать, что он поступит с ними мудро. Я должен предотвратить их появление. Нужно вспомнить место. Парк… Карусель… Очень похожа на башню Ворденклиф, которую я когда-то видел на иллюстрации в учебнике… Девушка в очереди… Мальчик, что случайно спровоцировал меня на нее посмотреть… Усатый отец, что вел его за руку… Я должен в этот момент отвернуться… Думаю, такая альтернатива там должна быть…

Пучина извивающихся событий с подозрительной готовностью разверзлась, желая меня сглотнуть. Из нее веяло потусторонней мелодией, привлекательной и жужжащей, как хор трансформаторных будок… И все же в этой мелодии было что-то не так, что-то незнакомое… Хотя рассуждать что здесь так, а что нет, с моей стороны было чересчур самоуверенно, ведь все происходило на интуитивном уровне, я не давал вдумчивый отчет своим предположениям о том, что меня могло там ждать… Я не знал, на чем они основывались, а значит, и медлить с межпространственным прыжком смысла нет. Надо довериться логике этого места…

Решившись, я занырнул в предложенный водоворот событий. Всего один головокружительный миг и вот я стою на тротуаре незнакомой улицы. Это был не парк. Дома выглядели несколько старомодно. Позади раздался визг тормозов и глухой, неприятный звук удара. Ссохшееся от старости, туго обтянутое кожей лицо распластавшегося на дороге человека мне казалось смутно знакомым. Он со стоном ощупывал ребра. Пальцы длинные, узловатые, одет с иголочки. Выскочивший из машины таксист причитал что-то на незнакомом языке и выглядел ужасно напуганным. И все же среди его слов я разобрал имя…

– Никола Тесла…

Так вот, кто это был. Знаменитый на весь научный мир Никола Тесла… Оказывается, это его я не мог вспомнить. Но сейчас эти усы, высокие залысины и заостренное лицо всплыли в моей памяти и точно наложились на портрет в учебнике, как раз возле той самой иллюстрации башни Ворденклиф… Это же одно из его многочисленных творений… И оно, отдаленно напоминающее ту карусель, с которой сверзнулся, не имеет ничего общего с моей проблемой… Как же глупо вышло…

Теперь вдруг стало очевидным, как я вышел сначала на знаменитого поэта. Стало быть, логика этого места игнорировала прямые и целенаправленные желания. Она воспринимала в качестве запроса лишь самые отдаленные, случайно промелькнувшие ассоциации в уме, как это было с Пушкиным, когда я возжелал подобрать самую изящную описательную формулировку тому, что меня окружало. Тогда я подумал о великом и могучем русском языке, дарующем таковую возможность и, как следствие, косвенно проскользнула мелкая и впаянная в подкорку еще в начальной школе ассоциация с исторической персоной, что заложила в красоту этого языка существенную основу. Вот как это здесь работало…

А теперь этот ученый. Конечно, его я уважал. По сути, все значимые достижения двадцатого века принадлежат ему и последователям его незаконченных или забракованных трудов. И, тем не менее, насколько известно, ученый прожил долгую, плодотворную жизнь и выжал из себя все, что мог, под старость став чудаковатым. В последние годы он вообще стал утверждать, что общается с инопланетным разумом, а все его революционные идеи не иначе как черпал из межвселенских каналов, настраивая свой мозг, подобно радио, на нужную частоту. В общем, он был уже невероятно стар и безумен, так что такой несчастный случай можно даже назвать счастливым избавлением. Я бы мог и ему выиграть пару лет жизни, но… Сейчас я желал предотвратить именно свою судьбу, и ничью больше. Кто знает, сколько я здесь пробуду… На других время терять больше нельзя.

Я ринулся обратно, просочившись в первый же подвернувшийся омут событий, но меня выбросило снова на этот переулок. Снова визг тормозов, глухой удар, ученый отлетает и растягивается на дороге. Подавив неприятные подозрения, я сконцентрировался на совсем уж отдаленных от этой ситуации мыслях, в которых точно не могло проскочить ни малейшей ассоциации с Николой Теслой и всем тем, что на него намекало. В пространстве неохотно проявился лениво вращающийся запасный выход, в него я с облегчением нырнул, но вел он, как оказалось, обратно. Мне это начинало не нравиться.

Это чем-то напоминало свойство той квартиры, из которой я каким-то образом бежал сюда. Но как бы ни вышло так, что из огня да в полымя. Еще некоторое время пометавшись среди нитей параллельных миров, я окончательно убедился, что просто так покинуть это место нельзя. Возможно, я здесь не случайно. Что ж, попробую и его историю поправить.

Я стал скрупулезно копаться в альтернативных исходах этой сцены. Но все заканчивались одним. Что самое странное, они между собой, сколько бы я не приглядывался, не различались. Даже в незначительных мелочах. Хотя кое-что все же менялось. И это было время, оставшееся до трагедии. Его становилось все меньше и меньше, с каждой новой обследованной мной нитью судьбы. Это была неизбежность даже по меркам мультивселенной вторых шансов.