– Так и что с этим твоим Айсбергом? Скоро он объявится на горизонте?
– Нет! Я разрушил. Потопил.
– Уф-ф…За что? А-а… Впрочем, можешь не говорить… Так уж заведено, что любой мотив здесь работает на зрелищность…
Я снова ничего не понял. Во мне поднималась злость.
– Что?… Ты можешь понятнее?! Либо изъясняйся понятнее, либо вообще никак. Довольно этих загадок!..
– Тише-тише, – пророкотал доктор Брозэф, увернувшись от чересчур густого облачка. – Не лишай старика удовольствия подойти к этому торжественно и издалека…
Снизу уже гуляли ледяные волны океана. Через атмосферу становилось продираться все сложнее, она напоминала студень.
– Как-то слишком холодно, – голосом недовольного критика проворчал доктор.
– Так что ты хотел, – с непонятным удовлетворением удивился я. – Мы на краю земли. Здесь всегда очень холодно…
– У тебя неверные представления о холоде, – буркнул он, – и не только…
Наконец доктор пошел на снижение. Мы приземлились на какой-то ледник. Кругом был лишь снег и сверкающие на солнце льдистые глыбы.
– Ну и…? – нетерпеливо спросил я, глядя, как доктор Брозэф с довольной улыбкой бродит по пустырю, зачерпывая ногой сугробы. Развевающиеся волосы доктора и его кожа сливались со снегом. Как же он был похож на того альбиноса… Меня не покидало предчувствие какого-то грандиозного обмана… Сам же доктор явно получал удовольствие от ситуации, и отвечать не спешил.
– А ты не замечаешь?
– Не замечаю что? – напряженно уточнил я, подумав про прячущуюся роту неприкосновенных за ближайшим пригорком.
Его глаза заговорщически блеснули из-под очков.
– Ошибки.
– Какой ошибки!? Я не понимаю…
– Оглянись вокруг… Не торопись… Ошибка прямо как на ладони…
Чувствуя себя донельзя глупо, я непонимающе осматривался по сторонам, но не видел ничего, кроме снежных барханов и торчащих льдин. Может, он издевался, намекая на то, что моей ошибкой было появляться здесь… Здесь, где я когда-то уничтожил столько людей… Их идею…
– …ее хорошо видно. Она хорошо освещена… – медленно продолжал доктор Брозэф. – Освещена ярким полуденным солнцем… Которого здесь, зимой, в Арктике, быть не должно…
– Что? – встрепенулся я. – Что ты несешь? Как не должно, если мы сейчас…гхм… – я осекся, ощутив, как оставшиеся во мне закрепленные органы ухнули вниз, а по спине промчался холодок, несравнимый даже с ветрами Арктики.
– Да…Да… Про наклон вращения Земли к плоскости эклиптики что-нибудь слышал?… Естественно нет, иначе бы мы сейчас не грелись в лучах этого дивного солнца…
Он подошел ближе, сочувственно всматриваясь в мое помертвевшее лицо.
– Мы сейчас в твоем сне.
Пустым и сломавшимся взглядом я продолжал смотреть на солнце, что застыло прямо над нами. А ведь правда… Все эти оси и наклоны, смены времен года, если так подумать, как-то должны были влиять на его сезонное положение в небе. Но оно сейчас прямо над нами… Значит ли это, что он не прав?… Но ведь его слова вполне логичны, хоть я и не задумывался никогда, что… Но почему оно тогда, черт подери, сейчас высоко в небе!..
Меня начинало понемногу трясти. Мысли метались, противоречили друг другу и разлетались вдребезги. Чем больше я смотрел на ничего не подозревающее солнце, тем больше убеждался в том, что его, с астрономической точки зрения, и в самом деле сейчас там быть не должно. Но светило никуда не девалось, оно продолжало мне насмешливо слепить глаза.
– Твой мозг симулировал собственную реальность, которую ты привык видеть в своей обычной жизни, – голос доктора Брозэфа далеким эхом прокатывался в моей голове. – Все твои знания… В том числе и твои бреши в них воплощены в целый мирок, который функционирует, несмотря на экономические, социологические и даже, – он щелкнул пальцами, и между ними проскочила фиолетовая искра, – вот позор, физические недочеты…
Я молчал, по-прежнему бездумно глядя куда-то в небо. Доктор замялся, пожевал губами.
– Но ты не подумай… Я не хотел сказать, что… В общем, ты весьма умный человек. Я искренне уважаю тебя, а твои лекции про мозг просто бесподобны. Даже кандидаты наук не стесняются к тебе на них ходить, и я… Но вот что касается других областей… Ну… – доктор в конец смутился. – Нельзя разбираться во всем сразу, это я хотел сказать… Простительно…
И тут меня осенило. Воспаленный ум, уже перетасовавший на десятый раз все факты в голове, наконец, открыл новый взгляд на всю картину. Альбинос хочет убедить меня, – и делает это мастерски, как он это и всегда умел – что это сон. Конечно, астрономические тонкости звучали вполне логично, но я про них никогда не слышал. А солнце вот оно. Да и не этот ли альбинос уже рассказывал что-то про сны и внедрение в них, когда хотел заморочить мне голову и воззвать к доверию?… И чем же все тогда закончилось? Западней… Вероятно, меня опять вводят в заблуждение, хотят расслабить перед внезапной хитроумной атакой…
Доктор будто прочел мои мысли.
– Не держись ты за сон, – устало произнес он. – Не оправдывай его.
– Сон? – медленно переспросил я. – Выходит, тогда и ты мне снишься?…