Субмарины уходят в вечность

– Прошу прощения, но это исключено: сэр Черчилль слишком щепетилен в признании чинов и родовых титулов, чтобы ошибаться в них таким грубым образом.

Генерал уже специально возродил в своем воображении постное, по-лошадиному удлиненное лицо Инквизитора, чтобы парировать его выводы как можно въедливее, как вдруг вспомнил, что на самом деле унизительно-бравадное «понижение» провинившегося перед ним военного или чиновника в чинах, титулах и должностях – всегда служило самым верным признаком сугубо английского, великосветского раздражения Черчилля.

– Кажется, вы позвонили мне, чтобы сообщить, что сэр Черчилль опять ждет меня с докладом?

– Прошу прощения: чтобы сообщить, что вам, полковник, повезло – вы по-прежнему принадлежите к тем немногим из разведывательных чинов, которых сэр Черчилль все еще время от времени ждет с докладами.

Когда скрипучий, как рассохшееся колесо старой колымаги, голос Роберта Критса наконец умолк, генерал еще несколько мгновений смотрел на трубку с такой ненавистью, словно собирался грохнуть ею о землю. И понадобилось огромное усилие воли, чтобы избавиться сразу от двух наваждений: ненависти к угасшему голосу Инквизитора и неугасающей ненависти к порождающей его телефонной трубке.

Но именно тогда, когда О’Коннел в конце концов пересилил себя, в дверях кабинета появился его адъютант, старший лейтенант Генри Митчелл.

– Господин генерал, еще одно сообщение, касающееся особого соединения германских субмарин «Фюрер-конвоя». Сразу две волчьи стаи Деница, общей численностью более двадцати единиц, прорвались через пролив Па-де-Кале и в районе острова Олдерни, в Ла-Манше, неожиданно, из засады, атаковали наш конвой.

– Пусть это сообщение взволнует наших адмиралов, адъютант.

– Аналитично. И все же я хотел сообщить, что два надводных судна и одна субмарина в ходе этой атаки потоплены. Еще один надводный транспорт поврежден, и капитан вынужден был выбросить свое судно на мель. Германцы, судя по всему, потеряли одну подлодку. И напоминаю, что речь идет об особом, секретном соединении «Фюрер-конвоя», которое вас обычно очень интересует.

– Но это не могут быть субмарины «Фюрер-конвоя» – им категорически запрещено вступать в бой, для этого существуют подлодки боевого охранения. И уж тем более запрещено неспровоцированно нападать на вражеские суда.

– Вполне аналитично, сэр.

– Тогда почему морские службы решили, что имеют дело именно с «Фюрер-конвоем»?

– В этом-то и заключается самое важное для нас, военной разведки, – положил перед ним на стол листики с донесениями старший лейтенант Митчелл. – Наши радисты перехватили переговоры капитанов субмарин, из которых следует: субмарина с фюрером и «эзотерическими символами могущества рейха» благополучно прошла остров Уэсан, что недалеко от северной оконечности французской Бретани, и ушла в Бискайский залив.

– То есть не в Атлантику, а в Бискайский залив? – подошел к огромной настенной карте Европы генерал О’Коннел. – Не верю, фюрер не решится отсиживаться под полой у генерала Франко. Да и правитель Испании не решится давать ему приют под слово чести о невыдаче. Он и сам в панике, опасается, как бы наши войска не прошлись по его владениям от Атлантики до Средиземного моря.

– Аналитично. Но вполне возможно, что фюрер всего лишь использует эту базу для передышки, чтобы быть поближе к Германии на той случай, если наше братство по оружию с русскими перерастет в открытые боевые действия и нам понадобится опыт уцелевших германских дивизий. Так или иначе, а нам сообщают, что в Бискайском заливе стая «Фюрер-конвоя» была встречена германскими подлодками, базирующимися в Испании.

– А ведь в Бискае действительно имеется секретная германская база субмарин, – признал генерал, нашаривая пальцами мыс Ахо, расположенный восточнее Сантандера. – И находится она в этом в районе.

– Именно эта база, похоже, упоминается в радиопереговорах подводников.

– Значит, следует полагать, что фюрер собирается обрести временный приют на этой базе. Или же на одной из секретных баз испанских фалангистов в Кантабрийских горах.

– Аналитично. Однако нам известно, что фюрер погиб, и в этом уже никто в армейских штабах и в руководстве страны не сомневается.

– Вообще никто, кроме меня, – проворчал О’Коннел. – Поскольку я уже начинаю сомневаться не только в том, что фюрер действительно погиб, но и в том, что он когда-либо существовал.

– Но и это еще не все, господин генерал. Только что получено агентурное сообщение о том, что Адольф Гитлер и Ева Браун прибыли вчера во Фленсбург, что на границе с Данией, где уже находятся Дениц, Кейтель и Йодль.

– Что за бред вы несете, Митчелл?!

– Но если исходить из аналитики данных сведений.

– Послушайте вы, аналитик!.. Возводя вас в адъютанты, я рассчитывал, что действительно стану получать от вас осмысленный, аналитический материал. Вы же приходите ко мне с набором совершенно разноречивых, в подворотнях всего мира собранных агентурных сплетен.