Суд

Пятеро улавливают каждое движение в зоне топтунов и не замечают, как в двух шагах перед ними оказывается пожилой человек, внимательно читающий транспарант.

Пожилой человек:

– Вы знаете о трагедии двух миллионов евреев?

Один из пяти:

– Шесть миллионов.

Пожилой человек:

– Как шесть?

Один из пяти:

– Все евреи наш народ.

Пожилой человек:

– Я еврей. Я помню погромы, черту оседлости. Теперь этого нет.

Один из пяти:

– А «дело врачей»?

Пожилой человек:

– Этого больше не будет.

Один из пяти:

– Будет.

Пожилой человек:

– Я слышал, что едут, и этому не препятствуют. Зачем это?

Удивленно протягивает руку.

Таким он застынет на фотографии в «Нью-Йорк таймс», дополняя композицию вокруг транспаранта, в котором главное – есть Израиль и есть, что препятствуют.

Фотографию не пропустят по обычным для корреспондентов каналам. И покатится бочка: в американской прессе появится статья, в которой подвергнется сомнению возобновление соглашения на новый год между соответствующими организациями двух стран о порядке передачи информации.

Один из топтунов, не приближаясь вплотную, опасливо протягивает руку и отрывает кусок транспаранта. Неловко – не отработанно ещё. Под транспарантом ничего страшного. И вся масса топтунов надвигается.

Пожилой человек кричит визгливо:

– Не сметь! Что вы делаете? Они ничего не нарушают!

Топтуны от неожиданности останавливаются, даже чуть отступают. И пятеро успевают перехватить оставшийся кусок транспаранта, сдвинуться плотнее, чтобы на всех хватило. Еще несколько рывков – и от транспаранта остаются маленькие клочки в руках. Пятерых расталкивают в разные стороны, они чуть не падают. Хватают за руки, вытянутые вдоль тела. А что делать дальше, не знают.

В момент замешательства появляется человек с портфелем. Он быстро проходит сквозь толпу и отрывисто повторяет, не обращаясь ни к кому:

– Ничего не было. Все расходятся. Ничего не было. Все расходятся.

Анализ упрощенный: Хорошо отлаженная машина так и не срабатывает.

Анализ задним числом: Это несрабатывание и есть срабатывание.

Потом будет достаточно одного топтуна, чтобы вырывать транспаранты, в считанные секунды ликвидируя демонстрацию; демонстрантов будут судить за неподчинение милиции и заключать в тюрьму на короткие сроки; у корреспондентов будут отбирать фотоаппараты и засвечивать пленку; демонстранты перейдут на индивидуальные транспаранты, с которыми можно продержаться чуть дольше; а корреспонденты на машине будут подскакивать к месту демонстрации, быстро щёлкать и давать полный газ; тогда прикрепят к каждому демонстранту одну-две машины с полными комплектами и будут преследовать круглосуточно, в открытую, изматывать, не давая выйти на новую демонстрацию. Но это всё потом.

И это потом. Сотрудник КГБ:

– Вы пользуетесь тем, что в конституции не указано, какие демонстрации разрешены.

Один из пяти:

– Демонстрации могут быть разные. У нас демонстрация протеста.

– А зачем иностранные корреспонденты? – Мы обращались к корреспондентам газеты «Известия» написать о нашей проблеме, они отказались. – И правильно сделали. – Вот и обратились к иностранным. – Зачем это вам? – Привлечь внимание к нашей проблеме. – У нас этого не было и мы не позволим. – Мы ничего не нарушаем. – Но увидит это прохожий и, возмущенный… – Стукнет портфелем, набитым кирпичами. – Ну, зачем уж так. – Мы знаем, на что идем. – Знаете и все же… – У нас нет другого выхода. – Вы наносите ущерб СССР, мешаете налаживанию взаимоотношений…

Дальше следуют угрозы, что можно поехать совсем в другую сторону.

А пока на месте остаются пятеро и несколько корреспондентов. И ни одного топтуна. Рассказывать корреспондентам нечего, они всё видели и отсняли. Похоже, им неудобно оставить людей в опасности. Пятеро продолжают уже ненужную игру с газетой: пытаются дозвониться из уличного автомата. Пятеро растеряны. Им было бы проще, если бы их взяли. Время идёт. Газета не отвечает. Ничего интересного не происходит. И корреспонденты незаметно исчезают.

Пятеро переходят в сквер рядом и садятся на одну лавку. Свой и своя присоединяются к ним. Предполагают, что будут брать, когда разойдутся.

Много курят и не разговаривают.

Сидят в буфете кинотеатра «Россия», пьют пиво и кофе.

Сидят в тёмном пустом зале, думают о своём, пока крутится фильм.

Вместе идут по улицам. Медленно идут. Темнеет. Всё время чувствуют слежку. Договариваются созвониться на один телефон и расходятся.

Один из пяти едет троллейбусом, метро, автобусом. Идёт тёмными дворами, входит в тёмный подъезд, бежит по лестницам, дверь квартиры не заперта. В тёмной квартире свет из ванной комнаты. Жена стоит у раковины и через зеркало говорит:

– Провела расчёской по волосам, и вся раковина в волосах…

Один из пяти оказался чекистом.

Ещё один из пяти оказался за океаном.

Двум другим послал книгу «Покушение». Позвонил одному из них, поговорили за жизнь, спросил его о книге, он извинился искренне: «Ой, прости, ещё не прочёл».

Преодолел стеснение: «Когда прочтёшь, позвони. Мне важно твоё мнение».

Обещал позвонить.

Другому звонить уже не хотелось.

Давно записал: