Суд герцога. Колумб.

— Наверняка попытался бы. И тому у нас есть доказательства. Бог наказал его за гордость и жадность, — воскликнул Мартин Алонсо и тут же зашёлся в кашле. А оправившись от приступа, продолжал уже более спокойно: — Справедливость восстановлена, только и всего. В конце концов, кому, как не мне, обязан он открытием Индий? Если бы не моя вера в его проект, стал бы фрей Хуан Перес убеждать королеву? Если бы не моя поддержка, нашёл бы он моряков, которые поплыли бы с ним? Без меня не было бы и открытия. И плоды его принадлежат мне, и только мне.

— И небо, похоже, позаботилось о том, чтобы они достались тебе, — поддакнул Франсиско. — Да, Мартин, а ведь есть ещё нечестивцы, которые не верят в божественную справедливость.

И перед тем как отплыть из Байоны, Мартин Алонсо отправил письмо их величествам, сообщая о своём возвращении из Индий. Коротко перечисляя открытые острова, расписал обширность территорий, богатства тамошних земель, упомянул о гибели «Ниньи» и Колона на обратном пути. Указал, что лишь благодаря его мужеству и самообладанию экспедиция завершилась успешно, и смиренно просил их величеств принять его с дарами новых земель, над которыми развевается отныне испанский флаг.

Курьер повёз запечатанное письмо в Барселону, где, по сведениям Пинсонов, в те дни находился двор, а «Пинта» подняла якорь, взяв курс на Палос.

Преодолевая встречный ветер, они шли вдоль побережья Португалии, в полдень четырнадцатого марта обогнули, мыс Сан-Висенти и к вечеру пятнадцатого подошли к песчаной косе Солтрес.

Состояние Мартина Алонсо ухудшалось с каждым днём. Но его поддерживала мысль о славе.

Бодрый духом, ввёл он каравеллу в порт Палоса, и уже собирался дать команду запалить фитиль, чтобы выстрелом из бомбарды отметить возвращение в родной город, когда перед его глазами открылось зрелище, от которого кровь отхлынула от лица.

Прямо перед ним, на якоре, с парусами, подтянутыми к реям, покачивалось потрёпанное непогодой знакомое судно.

Франсиско Пинсон схватил его за плечо.

— «Нинья»! — со злостью выкрикнул он, забыв на миг, что на каравелле плыл его родной брат. — Как она здесь оказалась?

— Не иначе, с помощью дьявола, — прохрипел Мартин Алонсо.

Бомбарда так и не выстрелила, а он сам пошатнулся и упал бы на палубу, если бы Франсиско вовремя не поддержал его.

Жажда жизни покинула Мартина Алонсо. Надежда на божественную справедливость не оправдалась. Сердце его было разбито.

Мартина Алонсо перенесли на берег, в его большой и красивый дом, где он и скончался по прошествии нескольких дней.

Глава 34. ПРИБЫТИЕ

Возможно, наиболее удивительным совпадением в этой истории является прибытие двух каравелл, разлучённых месяцем ранее штормом в родной порт в один и тот же день, с разницей лишь в несколько часов, куда они добрались разными курсами, после невероятных приключений.

«Нинья», ведомая твёрдой рукой Колона, с многими течами в бортах, восемнадцатого февраля вошла в порт Санта-Мария на Азорских островах. Встретили их не слишком приветливо. На следующий день португальский губернатор приказал арестовать двадцать матросов, когда те, босоногие и в рубищах, двинулись в церковь, чтобы прослушать мессу во исполнения данного на борту каравеллы обета. Колон и губернатор долго обменивались взаимными угрозами, но в конце концов адмирал взял верх и сразу же после освобождения матросов вышел в море. Опять попали в шторм, каравеллу отнесло далеко на север, и им пришлось искать убежище в устье реки Тежу. Здесь, на побережье Португалии, Колон представился кастильским адмиралом моря-океана и объявил о сделанном им великом открытии. Он знал, об этом незамедлительно сообщат королю Жуану, и радовался тому, что наглядно доказал властителю Португалии, какой шанс упустил тот, послушавшись невежд.

Как и рассчитывал Колон, ему предложили прибыть ко двору. Он поехал, взяв с собой индейцев, попугаев, золото, и так изумил португальскую знать, что те подобру-поздорову отпустили его из Лиссабона.

Перед отъездом он написал длинное письмо дону Луису де Сантанхелю с деталями высадки на Сан-Сальвадоре, подробным описанием Кубы, названной им Хуаной, длина побережья которой превосходит Англию и Шотландию, и рассказом об Эспаньоле, площадью превосходящей Испанию. Потеря «Санта-Марии», писал Колон, заставила его повернуть назад и доложить о достигнутых результатах. Он подчёркивал богатство открытых земель, плодородие почвы, наличие там золота, хлопка, пряностей, покорность и трудолюбие индейцев. Люди эти, писал он, станут верными подданными их величеств и с радостью примут христианскую веру. Письмо он просил передать их величествам, а в записке, предназначенной только для дона Луиса, добавлял, что плывёт в Палос, где будет ждать от него вестей в надежде, что Беатрис уже найдена, ибо без неё триумф не принесёт ему радости.