Суд времени. Выпуски № 35-46

Электронная промышленность. Мы начали делать Силиконовую долину одновременно с американцами, как известно, в 50-е годы. Они немедленно начали внедрять, в основном, в мирном направлении, и военных заказов там было масса. А мы всё засекретили. Хотя у нас разработки того периода были гораздо более прогрессивными.

Байков: Что мы засекретили — ЭВМ?

Острецов: И что мы получили? Американцы на этой базе завоевали весь мир, а мы получили, так сказать, очень куцую и сегодня создаем вторую Силиконовую долину.

Понимаете, когда была создана атомная бомба, то Советский Союз мог поставить вопрос совершенно по-другому — это было ясно. То есть, основная наступательная сила Соединенных Штатов — это был военно-морской флот, поскольку им надо было контролировать ситуацию во всём мире. Поэтому это было понято, и в начале 50-х годов мы начали развивать подводный флот, который мог нести ядерные торпеды. Сахаров в это время пришел к Берии и сказал ему, что если мы будем делать не только торпеды, но и ядерные мины, то мы можем реализовать программу, после чего, так сказать, мы можем обеспечить абсолютные угрозы для Соединенных Штатов. Берия всё это быстро понял. Он выступил с инициативой ликвидации партийного аппарата, очень резкого сокращения военных расходов с тем, чтобы в основном всё направить на мирное развитие. И в результате, я думаю, именно по этой причине Берия был ликвидирован, поскольку военные сильно этому воспротивились, потому что количество лычек резко бы упало. Я потом разовью эту тему, потому что она крайне важна.

Сванидзе: Спасибо, спасибо. Прошу, Сергей Ервандович, Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, вот господин Млечин признал, что период развития военно-промышленного комплекса, нашего, начиная с начала советской власти и кончая 1950-ми годами является удачным периодом в развитии военно-промышленного комплекса — и мы все согласны, да? Значит, не его… Не «нерыночность» нашей экономики, не политическая система, не что-то /иное внешнее/ определяет удачи или неудачи…

Млечин: Я говорю, что этот период был более удачным, но потом выплыли все недостатки, которые были с самого начала.

Кургинян: Хорошо — «а потом они выплыли»!? Они где-то там, под водой плавали с 1917 года до 1950, а потом взяли и выплыли…

Меня интересует другое. Вы действительно считаете, что наш ВПК ничего не дал стране? Но даже если он обеспечил её защиту, то у меня вопрос — нам была навязана гонка вооружений? Или мы сами в экстазе начали вопреки всему это делать — первое. Всё-таки наш ВПК защитил страну в условиях имевшегося противостояния. Это второе. И третье — как можно сказать, что этот ВПК ничего не дал, когда существуют статистические данные, сколько именно делалось этой продукции, этой, этой и этой? Может быть, он давал это хорошо или плохо — но он же дал!

Шаравин: Сергей, важный вопрос. Я единственно хотел сказать, что мы говорим сейчас об оборонно-промышленном комплексе, мы говорим об оборонных предприятиях и научных учреждениях, работающих на военных, да? На самом деле, военно-промышленный комплекс — не это. Военно-промышленный комплекс — вот этот военно-промышленный комплекс плюс другая составляющая — военная верхушка, партийно-государственная верхушка в СССР. Вот это всё вместе военно-промышленный комплекс, то о чем Вы говорили, приводя цитату Эйзенхауэра. В принципе это прилагательно к нам — это тоже самое есть. Военно-промышленный комплекс, который, по сути, всей страной руководил на тот момент.

Сванидзе: Время.

Шаравин: И если в США это пронизывало всё государство, у нас оно тем более пронизывало всё. И было подчинено именно этому. Вот Вы говорили, допустим, если военно-промышленный комплекс развивается, он же и на железные дороги влияет, он их строит, он там ещё что-то делает. Вот Вам для сравнения, сколько сжирал комплекс и что мы могли сделать по железным дорогам.

Кургинян: Во-во-во — сколько сжирал?

Шаравин: Вот смотрите, за 37 лет до революции, до 1917 года лет царская Россия построила более 58 тысяч километров железных дорог. За такой же точно срок, за 38 лет советской власти — 36 тысяч. Вдумайтесь — 58 и 36 тысяч, отсталая царская Россия и передовое советское государство. До 1956 года смогло построить только 36 тысяч километров дорог. Вот Вам, пожалуйста, влияние этого комплекса.

Байков: Только не забудьте, пожалуйста, что эти дороги были построены в кредит, да?

Шаравин: Это не важно.

Байков: И что деньги на строительство этих дорог давала Франция.

Шаравин: И что же в этом плохого?

Байков: И что этот кредит мы должны были вернуть. И что под этот кредит Россия связывала себя руки во внешней политике.

Млечин: И что вернули? А Вы скажите, вернули-то деньги Франции?

Байков: Мы были вынуждены вступить в Первую мировую войну на стороне Антанты.

Кургинян: Мы его не вернули…

Млечин: Не вернули!

Кургинян: Мы его оплатили русской кровью — немеряной!