Суд времени. Выпуски № 35-46

Медушевский: Нет. Нет. Это особая модель, которая не тождественна парламентской. Другая модель, как Вы справедливо сказали, ближе к парламентской форме правления, когда Учредительное собрание передаёт власть парламенту. Тогда получается парламентская республика. И, наконец, третья модель, особенно интересная в исторической перспективе, это смешанная форма правления. Это парламентско-президентская или дуалистическая форма правления, где власть разделена между парламентом и президентом. И правительство назначается президентом, но ответственно также перед парламентом. Так вот, такая форма правления появилась, например, в Финляндии в 1918 году. И в принципе, дожила до настоящего времени. В Австрии, в Ирландии, в Германии. Таким образом, появилась новая форма правления, которая, в свою очередь, оказала влияние на конституцию Пятой республики во Франции Де Голля — Конституция 1958 года. И через эту Конституцию повлияла на нашу российскую конституцию действующую 1993 года. Таким образом, рассуждая гипотетически, мы можем сказать, что в случае успеха Учредительное собрание могло бы консолидировать общество в рамках модели, аналогичной той, которая существует сейчас. Модели смешанной формы правления, с весьма сильными прерогативами президента. Это президентско-парламентская республика.

о. Чаплин: Господа, /неясно/. Вы всё-таки предполагаете…

Млечин: Протоирей отец Всеволод Чаплин, руководитель Отдела по взаимодействию с обществом.

о. Чаплин: Добрый день всем.

Сванидзе: По взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата.

Отец Всеволод Чаплин — председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата.

о. Чаплин: Да, совершенно точно. Всех сердечно приветствую. То есть, Вы пытаетесь провести линию легитимности нынешнего политического устройства не от империи через большевиков, а от империи через Учредительное собрание. Это очень интересная мысль.

Медушевский: Да, я считаю, что, действительно, легитимность современного политического режима большим обязана Февральской революции и экспериментам, связанным с Учредительным собранием, нежели большевистскому, или советскому периоду российской истории.

Сванидзе: Завершайте, время.

Медушевский: Потому что, как мы выяснили в предыдущем заседании, советская система не знала парламента, не знала разделения властей. И фактически советская система была…

Млечин: Не знала реальных выборов, прежде всего.

Медушевский: Да, не знала реальных выборов. Это было прикрытие однопартийной диктатуры. И если мы возьмем первые советские конституции, то там реальная власть, в виде партийных комитетов, вообще не была названа. Советская система — это, следовательно, миф. Её никогда не было. Была однопартийная диктатура.

Млечин: Если можно, Лев Григорьевич Протасов, доктор исторических наук.

Сванидзе: Короткий вопрос — короткий ответ, потому что время завершено.

Млечин: Возьмите, пожалуйста, микрофон. Если бы Учредительному собранию дали бы возможность работать, что вышло бы?

Лев Протасов — доктор исторических наук, профессор Тамбовского государственного университета.

Протасов: Там было 80% социалистов, все они говорили на одном языке, но говорили так по-разному. Но я полагаю, что в любом случае, оно не допустило бы гражданской войны.

Млечин: Спасибо большое.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваш вопрос оппонирующей стороне.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, вот я господина Протасова хочу спросить, потому что очень интересная книга у него. Скажите, пожалуйста, а вот Вам не кажется, что это «если бы» всё-таки напоминает чуть-чуть ну вот такую вот модель. Что было бы, если бы зайчика не съели два очень голодных крупных хищника?

Млечин: Хорошее сравнение с советской системой. Поддерживаю! /Смеётся/

Протасов: Да… Вы задаёте вопрос профессиональному историку. В этом качестве, я конечно должен сказать, что время было упущено и для Учредительного собрания. Но коль скоро мы здесь всё-таки не в академической среде находимся, мы можем позволять себе высказывать различного рода гипотезы.

Кургинян: Но, Вы считаете, что в условиях, про которых говорили — «в огне брода нет»…

Протасов: А почему нет?!?

Кургинян: В условиях огромного столкновения реальных политических сил, у слабой демократии есть шанс?

Протасов: Но под каким лозунгом пришли большевики к власти? Они же пришли для того, чтобы спасти Учредительное собрание от Временного правительства.

Кургинян: Есть эпоха перемен. Говорят: «Не дай Бог вам жить в эпоху перемен». Вдруг появляется слабая демократия. Слабая. У неё есть шанс?

Протасов: Но почему же нет?

Кургинян: Когда реально, ну я не хочу сказать, классовые силы борются. Когда борются между собой, мощные, ну вот, так сказать, хищники, каков шанс у этого зайчика?