Суд времени. Выпуски № 35-46

Сванидзе:Виктор Степанович, Вы меня гораздо старше. Я не буду с Вами соревноваться в глубине горла.

Кожемяко:Да потому что я помню…

Сванидзе:Я не буду стараться Вас перекричать. Я надеюсь, что Вы меня… так же, как я Вам дал договорить, что Вы мне тоже дадите договорить. Хорошо? Потому что я Вас… я глубоко уважаю Ваш возраст, если Вы мне не дадите договорить, я замолчу. Но будем считать, что Вы победили. Согласны? Согласны? Вернемся в 30-е годы? В 37-й год?

Кожемяко:Конечно. Обязательно. Конечно.

Сванидзе:Да, в лагеря? Вернемся? Вы правы. Все, спасибо.

Кургинян:Когда затыкают рот, это 37-й год, да?

Сванидзе:Спасибо, спасибо… Да, это 37-й год! Да, это Сталин! Да, это то, что было во время и после стахановского движения!

Кургинян:Николай Карлович, значит, каждый раз…

Сванидзе:Это было именно тогда!

Кургинян:Значит, каждый раз, когда Вы мне затыкаете…

Сванидзе:Это все стройки коммунизма! Это все было тогда! Не дай бог никогда в страшном сне не приснится…

Кургинян:Понятно, понятно.

Сванидзе:…к этому вернуться! Чтобы все эти дети…

Кургинян:Значит, каждый раз, когда Вы мне затыкаете род, это 37-й год?!

Сванидзе:Чтобы все эти дети… Так Вам заткнешь! Чтобы все эти дети, которые здесь сидят и которые смотрят нас по телевизору, чтобы они вернулись в 37-й год?!

Кургинян:А вот этот человек, здесь сидящий, хочет в 37-й год, да?!

Кожемяко:Ну, какие же дискуссии проводить, если есть два слова…

Сванидзе:А что человек — человек, слава богу, живой, здоровый. Дай бог ему здоровья.

Кожемяко:…есть «гулаг» и «37-й год»?! Ну, какие дискуссии возможны?!

Сванидзе:Все, спасибо.

Кожемяко:Не надо никаких дискуссий.

Сванидзе:Спасибо.

Мохначук:Николай Карлович, я хочу сказать вот по поводу морального стимула. Когда приняли 122-й закон…

Сванидзе:Коротко, потому что время истекло.

Мохначук:…коротко, коротко… встал вопрос о монетизации льгот. У нас ветераны труда имеют льготы — коммунальные платежи, телефон, свет и т. д. Скидки, да? Поскольку это ложится на муниципальные бюджеты, была дана команда — я не готов сказать, кем, — уменьшить награждение ведомственными наградами для того, чтобы люди не получали «Ветерана труда» и, соответственно, не пользовались льготами, сэкономить, якобы бюджет. Ну, а когда человека награждают Почетной грамотой, он уже становится априори Ветераном труда. Дальше у нас, у шахтеров, есть I, II, III Шахтерская слава и т. д.

Так вот я езжу много по стране и буквально только на прошлой неделе вернулся из Кузбасса. У нас есть хорошая традиция, особенно в Кузбассе, Тулеев ее как бы сделал и поддерживает, что каждый год День шахтера празднуется в разном городе. Город приводится в определенное состояние, строятся дороги и улицы, город становится красивым — Кузбасс возрождается, но… Я о чем хочу сказать? О моральном состоянии. Я сидел в зале, когда шахтера-передовика награждали «Шахтерской славой». И вот он идет на сцену, сидит со мной рядом его жена, сидит ребенок. Женщина — у нее слезы на глазах, и она не смотрит на него, она смотрит по сторонам, как люди реагируют на то, что ее мужа награждают. У нее гордость. Сын весь восхищен, на взлете, что его отца награждают. Моральные стимулы работают и сегодня.

Сванидзе:Конечно.

Мохначук:Они нужны, они необходимы. И то, о чем говорили мои коллеги на моей стороне, что без морального стимула для рабочего человека, без осознания своего величия в каком бы то ни было процессе,…

Сванидзе:Правильно. Нет спора.

Мохначук:…мы никогда модернизацию никакую не сделаем.

Сванидзе:Я не против морального стимула.

Мохначук:Об этом надо помнить. Это надо поддерживать.

Кургинян:И вот это и есть опыт стахановского движения.

Сванидзе:Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы к оппонирующей стороне.

Млечин:Виктор Степанович так интересно рассказал, я думаю, что большего требовать от него было бы с моей стороны неудобно. Да. Очень интересно рассказывал.

Сванидзе:Вы отказываетесь?

Млечин:Да. Я благодарен.

Сванидзе:Тогда, уважаемые коллеги, мы завершаем наши слушания. И я предоставляю вам возможность выступить с заключительным словом.

Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваше заключительное слово.

Млечин:Я предполагал вчера, что это, вообще говоря, должна быть чисто экономическая дискуссия, но она вылилась в политическую, к сожалению. А вопрос, конечно, чисто экономический. Стахановское движение было одним из вариантов…одной из попыток каким-то образом интенсифицировать труд, повысить производительность труда, заставить людей работать лучше, качественнее, быстрее.