Судьба

Исэй произносит это так, будто мысленно находится где-то далеко, не в этой комнате. Она сидит за небольшим столиком у стеклянной оболочки. Мы находимся в той части корабля Ассамблеи, что сейчас отвернута от солнца, поэтому сквозь стекло вместо изображений Туве мы видим звезды, космос и токотечение. На таком фоне Исэй выглядит меньше и младше, чем обычно.

– Они не сдаются, эти шотеты. Руководитель Ассамблеи был прав – они как паразиты. Тебе кажется, что они маленькие, поэтому с ними легко будет справиться, но они возвращаются снова и снова…

По моему телу от слова «паразиты» пробегает холодок. Не должно так говорить о людях, даже если они сражаются не на твоей стороне. И Исэй не говорит такого о людях, даже когда она в гневе.

Она выравнивает спину, сжимая ладони на коленях.

– Мне нужно продумать следующий шаг, – заявляет канцлер. – Следуя из того, что войну все же придется объявить.

Аст гладит камешек подушечкой большого пальца. Это частичка его родной планеты, точнее, каменного осколка, у которого даже названия нет – только номер, где и дышать-то можно лишь через «папиросину» (так в народе зовут устройство, у которого есть и настоящее название). Большую часть сезонов своей жизни Аст провел с громоздкой штуковиной на лице, которая крепилась ремешками. Без нее он бы задохнулся. Об этом он сам мне рассказал. «Не важно, сколько времени тебе отведено, нужно проживать его не зря». Аст сказал мне это так, будто говорил это прежде дюжины раз. Это больше напоминало девиз, чем случайное высказывание.

– Я думаю, нужно нанести мощный удар, – высказался Аст после того, как описал несколько кругов большим пальцем. – Только так можно добиться их уважения. Либо ты действуешь жестоко, либо никак.

Голова Исэй поникла, будто от расстройства. Но я знаю, что это не так. Просто на нее взвалили слишком тяжкий груз. Исэй ведет войну сама с собой, еще и Ассамблея хочет войны, а прямо сейчас я вижу, как она борется со скорбью, что заставляет ее говорить и поступать так, как ей несвойственно.

– Можно ударить по центру Воа, – говорит Исэй. – Именно там обитает большинство сторонников Ноавеков.

По центру Воа мы шли, когда пробирались к амфитеатру. Тогда я купила стаканчик чая у одного из торговцев, а когда он протягивал мне напиток, его глаза слегка сузились от вежливой улыбки. Нет, нельзя так просто бить по центру Воа.

– Ты убьешь одним выстрелом двух зайцев: избавишься от холопов Ризека и объявишь войну, – рассуждает Аст. – Отличная идея!

– Это не может являться военной целью, – возражаю я.

Аст качает головой.

– Нет никаких мирных шотетов. Все они знают, как убивать. Исэй и мне это известно, как никому другому.

Отец Аста погиб во время того же нападения, когда и Исэй заполучила шрамы. Это я тоже выяснила. Тогда же погибли родители и друзья Исэй. Корабль, тот самый, на котором Исэй провела большую часть жизни, захватили шотетские «побывщики», которые под «копанием в мусоре» понимали «убийство и воровство». Все это делало Исэй и Аста одинаково предвзятыми и скрепляло их особой связью, которой я не могла до конца постичь.

– Каким образом думаешь бить? – спросил Аст. – Пешая армия – плохое решение для войны против шотетов. Учитывая способности их рядовых граждан.

– Они не граждане, – резко обрывает Исэй. – Они – бунтовщики против моего законного правления.

Аст спокойно отвечает:

– Я знаю.

Исэй вгрызается в костяшки пальцев. Зубы впиваются глубоко под кожу.

Меня одолевает желание оторвать руку от ее рта.

– Мне нужно подтверждение от руководства Питы. Мы будем использовать их технологию. Они называют ее противотоковым взрывом. Он… эффективен. Я могу нацелиться прямо на амфитеатр, где была убита Ори, после чего разрушительная волна разнесется по округе. Она сровняет здания с землей.

Мое дыхание стало частым. Это то, для чего я здесь находилась – оберегать Исэй от поступков, о которых она будет сожалеть, и следить за тем, чтобы Туве придерживалась верного пути. Поэтому мне нужно ее успокоить. Необходимо остановить их обоих, пока они только входят во вкус. Я поражаю их обоих ласкающей волной. Аст содрогается. Впрочем, для него это естественно. А вот Исэй, похоже, не ощущает ничего.

Я представляю, как потоки токодара избавляют ее тело от тяжести, мягко струятся по ее конечностям и возвращаются ко мне.

– Существуют законы, запрещающие наносить удары по мирному населению, – тихонько говорю я.

Исэй лениво, будто в полусне, поднимает на меня глаза. На ее нижней губе виднеется красная прожилка.

– За пределами Воа должен быть армейский лагерь, – высказываю я свои предположения.

– Мы даже не сможем узнать, будет ли там кто-то в этот момент, – парирует Аст. – Воа в режиме тотального переворота. Должно быть, солдаты перекинулись ближе к городу, чтобы поддерживать порядок. Атакуя лагерь, мы рискуем разбить лишь несколько навесов и строений.