Судьба

Мама Роджи и Борис могли подумать, что он либо бросает им вызов, либо издевается. Катриона же предположила, что, как истинный ученый, Энрике применяет к ситуации метод двойного слепого исследования – для получения точных и объективных результатов.

В полном замешательстве мама Роджи посмотрела по сторонам, не понимая, что от нее требуется.

Сейчас или никогда.

Катриона стянула с правой ладони перчатку и протянула женщине руку.

– Вы ведь мама Роджи, верно? А я – леди Катриона Форкосиган. И мы прилетели для того, чтобы уничтожить все поводы для взаимных проклятий. Нам нужно поговорить.

Катриона боялась, что мама Роджи не поймет смысла ее жеста, тем более что Ядвига влезла со своими уточнениями:

– Ее приятель – волшебник, мам. Он делает жуков.

– Ученый, а не волшебник, – мрачно уточнил Энрике, уже отчаявшись, что его услышат.

А это куда опаснее, чем волшебник.

Протянув руку для пожатия, Катриона была готова ко всему – и к тому, что эта женщина просто ударит по ней. Но мама Роджи не сделала этого.

– Лорд-мутант, стало быть, твой муж? – спросила она, сверкнув глазами сквозь заросли бровей.

Катриона вспомнила, сколько разговоров ходит об этой особенности ее Майлза и как мало им верят, но ничего не стала об этом говорить, произнеся только:

– Да.

Мама Роджи не стала ни пожимать руку Катрионы, ни бить по ней. Вместо этого она спрятала свои руки за спиной – как ребенок, желающий избежать любого контакта. Напряжение не спадало, хотя Борис по крайней мере уже опустил полено, которое по-прежнему держал в руке.

Продолжай говорить! Майлз постоянно бормотал во сне, и если прислушаться и попытаться разобрать слова, сны, которые он в это время видел, отдавали каким-то сюром. Более сюрреалистично, чем то, что происходит теперь? Катриона вздохнула:

– Мне кажется, разговор будет долгим. Может быть, найдем местечко поудобнее?

Это было особенно нужно Борису, который, застыв в угрожающей позе, явно нуждался в том, чтобы присесть и перевести дух. Настоящий сын? Да, прослеживается некоторое сходство в строении костей и цвете кожи. Отца у Бориса нет. Похоже, еще одна мрачная история…

– Нам придется долго говорить и долго слушать, – добавила Катриона.

– Вот как? – произнесла мама Роджи, вытянув из-за спины одну руку и показав ею в сторону хижины на сваях.

* * *

Повинуясь распоряжениям мамы Роджи, дети принялись разгружать пони, а Борис потащил привезенное кресло в хижину, воспользовавшись помощью Энрике, вместе с которым поднял его на крыльцо. Вне всякого сомнения, кресло было найдено где-нибудь на свалке, которых в зоне было предостаточно. Отправив Инги загнать коз в стойло, мама Роджи вальяжно развалилась в кресле, будто государыня на троне. Гостей она не стала приглашать внутрь, но отправила Ядвигу за двумя достаточно потрепанными подушками – Катриона и Энрике могли усесться на них. Теперь, когда у Ядвиги появилась знакомая принцесса или по крайней мере настоящая леди, она не хотела отходить от нее ни на шаг. Это хорошо – так ей легче будет расстаться с жуками. Инги вернулся, и молодежь, включая Бориса, который, несмотря на свои внушительные размеры, все-таки не мог считаться по-настоящему взрослым, уселась на крыльце, свесив ноги вниз.

Объяснить суть проекта с жуками-радиофагами было непросто даже с учетом технических комментариев, которые по ходу рассказа делал Энрике. Инги в конце концов предложил взять какого-нибудь жука в качестве иллюстрации того, что рассказывала Катриона, и вся компания направилась к сараю. Борис при этом оставил свое полено на крыльце – явный прогресс в отношениях.

Оказалось, что мама Роджи до сих пор ничего не знала о том, что Инги ворует жуков. И хотя мальчик настаивал, что это подарки, она отвесила ему подзатыльник.

– Идиот! – прорычала она. – Именно поэтому они и прилетели.

Трудно было определить выражение, отразившееся на ее лице. Отчаяние? Ярость? Или, может, надежда? Нет уж, только не надежда и не облегчение.

– Это так, – согласилась Катриона. – Но это все равно должно было случиться. Если нам удастся добиться успеха, это изменит жизнь всей зоны.

Она не говорила, что маме Роджи и ее семье придется с этим смириться, но это было ясно и без слов.

Нужно было уяснить многое.

– Давно вы здесь живете? – спросила она, обведя глазами дом, огород, сарай. И, конечно, кладбище. – Мне кажется, Вадиму придется многое мне объяснить.

А также давать объяснения придется начальнику Вадима и всем его коллегам, кто вольно или невольно участвовал в утаивании того, что происходит в зоне.

Ядвига, возможно, и не понимала всех деталей, но по общему тону разговора уяснила, что Вадиму угрожает опасность, и тотчас же бросилась ему на помощь:

– Вадим мне как старший брат. Он о нас заботится. Вадим хороший!

Ядвига говорила и говорила, и, не надеясь ее остановить, мама Роджи кивком пригласила Катриону оставить на время компанию.

– Идем. Только ты и я. Прогуляемся.

Катриона подавила чувство сомнения:

– Отлично. Идем.