Судьба

— А, ты, дитя, — женщина обратилась к своей сопровождающей, — иди в комнату напротив. Уж, извини, придется немного подождать. Я так устала. Служанка принесет и тебе воды. Хорошо, девочка моя?

Она могла поклясться в этот момент, что у Агны два лица. Когда та разговаривала с прислужницей и с ней, она полностью менялась: тон голоса, мимика, само выражение лица — преображалось все. И эти изменения ей совсем не были по душе. Однако, она не чувствовала себя вправе спорить с этой женщиной, так как ее собственное положение было совершенно неясным. Не окажется ли она на месте этой прислужницы после своих необдуманных слов? Нужно немного потерпеть.

— Конечно, Агна, я подожду. Можешь не торопиться, — девушка обратилась к прислужнице.

В ответ та лишь поклонилась, не поднимая глаз.

— Ну же! — прикрикнула Агна, и скрылась вместе со служанкой в комнате.

Оказавшись в своей комнате, девушка несколько удивилась. Она думала, что место заброшенное и ожидала увидеть скудную обстановку и пыль. Однако комната сияла чистотой. Небольшой камин в углу был уже разожжен и манил своим теплом и таким приятным для слуха звуком потрескиванья поленьев. Напротив стояло мягкое кресло. Сняв плащ, она села поближе к огню, чтобы погреть руки и тотчас вспомнила замерзшее лицо прислужницы. Девушка отдернула руки. Почему-то стало зябко и грустно. Не хотелось признаваться даже самой себе. Эти люди, Эрины, не те, за кого себя выдают.

Когда-то мама говорила ей, что разобраться в человеке совсем не просто, но одно можно сказать определенно, как человек ведет себя с низшими по положению, таков он и на самом деле. Ее отец был состоятельным человеком, особенно, по меркам расплодившейся по всей империи нищеты. Ее дед смог устоять и не прогореть, когда началась засуха, а потом и тепло стало покидать эти края. Кузнечное дело всегда было прибыльным, а уж когда стала подбираться война, то и подавно. Отец дело продолжил, однако ковал не только оружие, но и приспособил свое мастерство и для бытовых нужд. А железа в их землях всегда было немало. Вскоре он открыл несколько дополнительных кузниц и мастерских для тонкой работы, нанял побольше молодежи для обучения, дал дополнительный заработок для добытчиков, промышлявших в горах. Дело шло в гору. Многочисленная семья разрасталась, все хотели породниться с таким богатым родом. Однако, некоторым они стали поперек горла, кто-то позавидовал, кто-то затаил злобу и, словно черное семечко, людская ненависть взошла на благодатной почве бедности и болезней. Никто не вспомнил, как кузнец построил храм, никто не воспротивился и не сказал: «А помните, как кузнец раздал свои погреба той особенно суровой зимой и был наравне со всеми?». Никто.

Девушка тяжело вздохнула. То, что сделано, надо постараться оставить позади, а раз забыть невозможно, то извлечь необходимые уроки и двигаться дальше.

В комнату постучали.

— Входите, — сказала девушка, не открываясь от огня. Его пламя напомнило ей о многом.

— Госпожа, это я, — пролепетала служанка, — позвольте я приготовлю вам ванну.

— Спасибо, это было бы просто отлично.

Прислужница слегка покраснела от обычной благодарности и стала носить воду. Заполнив деревянную лохань горячей водой, прислужница достала несколько флаконов и щедро вылила их содержимое в воду. Приятный запах тут же наполнил комнату, щекоча ноздри.

— Госпоже нужна моя помощь?

— Нет, спасибо, я справлюсь.

— Тогда я принесу вам ужин, госпожа, — прислужница юркнула в дверь, не дождавшись ответа.

Наскоро искупавшись, она пожалела усилий прислужницы и того, что не может позволить себе расслабиться подольше. Возможно, когда она была без сознания и ее переодевали, слуги что-то видели, но сейчас она не хотела осознанно показывать свое тело. Поэтому когда послышались торопливые шаги прислужницы, девушка уже вытерлась пушистым полотенцем, накинула длинную плотную ночную рубашку и серую шаль, заботливо приготовленную той же прислужницей.

Служанка ничего не сказала и просто поставила поднос на столик, как раз рядом с камином.

— Госпожа желает еще чего-нибудь?

— Нет, благодарю тебя. Как тебя зовут?

— Мия, госпожа. Позвольте, я вынесу воду?

— Да-да, конечно, — пробормотала девушка, она бы хотела ее о многом расспросить, но прислужница словно сжималась, когда ее о чем-то спрашивали. Ей было неловко, что она сидит и смотрит, как другой человек выполняет ее же работу. Дома у них тоже были слуги, но по отношению к ним никогда не допускалась несправедливость, и раньше ей бы даже не пришло в голову позвать служанку, чтобы та приготовила ей ванную. Уж, она-то знала, как достается семейное богатство…

Тяжело вздохнув, девушка посмотрела на поднос. За день пути она почти ничего не ела, но сейчас кусок не лез в горло. Было как-то тяжело в груди. Мия продолжала выносит ведра, и плеск воды сильно отвлекал ее. Ей казалось неправильным есть в присутствии этой прислужницы.

— Госпоже не нравится еда? Может быть, вы хотите чего-нибудь еще?

Девушка улыбнулась ей.

— Нет, спасибо, Мия, но… ты принесла так много, поможешь мне?