Судьба адмирала Колчака. 1917-1920

Первоначально большевики собирались устроить показательный суд над царем и царицей в Москве с Троцким в роли главного обвинителя. Однако жизнь разрушила эти планы. Екатеринбург, еще в апреле (по так и не выясненным причинам) казавшийся более безопасным местом для содержания царственных узников, чем Тобольск, через три месяца оказался под угрозой вторжения контрреволюционных войск. Существуют три возможных объяснения, почему советские власти не сделали очевидного: не вывезли Романовых до того, как положение Екатеринбурга стало критическим.

Первое: Москва ухватилась за неожиданно предоставившуюся возможность ликвидировать всю семью под предлогом революционной необходимости в исключительно критической ситуации. С чисто практической точки зрения подобное развитие событий имело множество преимуществ перед публичным судилищем, которое могло бы сделать из царя и царицы мучеников и к которому невозможно было привлечь их детей в возрасте от десяти до девятнадцати лет. Хотя ни одно из контрреволюционных движений не ставило себе целью восстановление монархии, выживание любого из ее представителей в смутное лето 1918 года неизбежно противоречило интересам советской власти.

Второе и, возможно, не самое главное: в постоянно менявшейся и неопределенной ситуации на Урале перемещение царской семьи казалось неблагоразумным из страха, что по дороге будут предприняты попытки ее спасения. Однако третье и наиболее вероятное объяснение случившегося состоит в том, что вопросу о их судьбе не придавали особого значения, пока ситуация не достигла той критической стадии, когда варварское решение было единственно безопасным.

Уральский совет принял свое решение 12 июля, предварительно согласовав его с Москвой, с председателем ВЦИК Советов Свердловым, в честь которого впоследствии был назван Екатеринбург. Падение Екатеринбурга в тот момент было вопросом нескольких дней. Руководителем операции назначили еврея Юровского. В полночь 16 июля царя, его семью и домочадцев разбудили, сказали, что в городе назревают волнения и, чтобы не пострадать от шальных пуль, следует спуститься в подвал.

Пленники не спеша оделись и спустились в подвал, захватив с собой подушки и покрывала. Царь нес больного десятилетнего сына на руках, затем он посадил его на стул. Кроме царицы и четырех великих княжон в подвал спустились семейный доктор, повариха, лакей и горничная. Когда все собрались, Юровский привел помощников: семерых латышей и двоих русских из ЧК. Юровский объявил царю о предстоящей казни. «Что?» – переспросил плохо расслышавший его слова царь. Вместо ответа, Юровский собственноручно пристрелил его. Расстрельная команда в упор скосила остальных. После первых выстрелов подвал заполнился пороховым дымом, к тому же исполнители были полупьяными и это мешало прицельной стрельбе. Когда в конце концов замерли предсмертные крики и иссякли пули, латышские стрелки перевернули корчащиеся в судорогах тела и добили жертвы штыками.

На этом ночная работа не закончилась. Предусмотрительные члены Уральского совета понимали, что суеверное крестьянство может сделать царственные останки предметом религиозного поклонения, и Юровский приказал уничтожить трупы. Их побросали в грузовик и вывезли в заброшенную угольную шахту в 20 километрах от города, оцепленную красноармейцами. Затем тела раздели, расчленили топорами, облили бензином и серной кислотой и сожгли на двух огромных кострах. Одежду казненных разодрали штыками (в корсеты девушек и их матери было зашито множество ювелирных изделий) и тоже сожгли. Пепел и кости, включая останки китайского мопса Анастасии, сбросили в затопленную шахту.

Большевики, как большинство революционеров, считали жалость неприличным и постыдным чувством, но похоже, что кровавое убийство царицы и ее детей несколько смущало даже советских лидеров. В официальном заявлении от 19 июля правительство «признало правильным решение Уральского территориального совета», принятого в результате «приближения чехословацких банд и раскрытия нового заговора контрреволюционеров, замысливших вырвать царя-палача из рук советского правительства». Однако в заявлении расстрелянным объявлялся лишь Николай Романов и особо оговаривалось, что его жена и сын «перевезены в безопасное место». Эта гнусная ложь диктовалась практической целесообразностью. В ночь убийства царя были уничтожены сестра царицы великая княгиня Елизавета, ее муж, великий князь Сергей, и еще несколько членов царской семьи – их живыми сбросили в ствол шахты в Алапаевске.