Судьба амазонки

Он закончил свой грустный рассказ. Все молчали. Архелия была в затруднении. В городище не предполагалось жителей-мужчин, а старик был уже вторым после Горека. Дочь барона вопросительно посмотрела на знахарку. Теперь решение зависело от неё.

– Придётся мне, девоньки, у вас остаться, если вы не против.

Реакция девушек легла бальзамом на сердце старухи. Подруги Архелии счастливо по-детски завизжали, на радостях обнимая друг друга, колдунью и даже старика. Знахарка внимательно посмотрела на предводительницу и попросила:

– Поможете построить домик за пределами вашего шумного мира. Не могу я видеть слёзы матерей, потерявших своих детей, или дочерей, лишившихся матери. Нет моих сил. Душа рвётся на части. Я и место у подножия горы присмотрела. Вы уж простите.

Архи не возражала. Сразу решались две проблемы: у них оставалась старуха-лекарь и старика не надо было вписывать в несвойственный ему уклад. Они сразу направились, чтобы посмотреть местечко, облюбованное колдуньей. Оно отдалённо напоминало прежнее. Дочь барона уважала постоянство во вкусах и положительно оценила выбор пожилой женщины. Бесплатная рабочая сила томилась взаперти в сарае, следовало воспользоваться такой возможностью. Бывшие воины нехотя построили жильё под надзором свирепой Гунды и данных ей в помощь девушек-лучниц. Попытки бегства пресекались метким выстрелом, и скоро пленникам стали понятны преимущества строгой дисциплины амазонок.

Неуклонно приближалась ночь полнолуния. Юные воительницы присматривали себе парня по сердцу и хихикали, когда пленники, протягивая руки сквозь толстые жерди, кривлялись и кричали: «Возьми меня!» Немолодые жительницы неодобрительно качали головами, но не вмешивались.

Архелия остановила спешащего по делам Горека и попросила его в ритуальную ночь побыть у колдуньи. Он насторожился:

– Моя богиня тоже будет участвовать?

– Да, она согласилась налить вина воинам. Больше ничего с ней не случится, не волнуйся.

– Она выше этого. Ничто низменное не коснется её, пока я жив.

– Прошу, не называй её богиней. Ты путаешь моих воительниц. Двух небесных покровителей у них быть не может.

– Для меня одна и есть! А ваша не защитит ни меня, ни её…

– Защитит, если тебя полюбит одна из нас, я же говорила. Надёжно и навсегда.

– Ты по-другому говорила. Я должен вашу девушку любить. Мне никто, кроме Коринн, не нужен, а она не снизойдёт до меня… Ладно. Пришлите хоть вина из погребов Хозяина, никогда не пробовал «господского».

– Иди, всё будет хорошо.

Архелия проводила понуро удалявшегося великана взглядом. Парень как парень. Добродушный увалень, но искренний и честный. Чего бы, казалось, надо Коринн? Мать крепко запугала красавицу, и в любом тёплом чувстве между ней и Гореком девушка усматривала своё падение. Предводительница обязана была строго блюсти устои и законы их сообщества и не могла подталкивать недогадливую Коринн к её настоящей судьбе.

Дочь барона распорядилась, чтобы в домик колдуньи отправили вина и праздничный ужин, и отправилась проверять подготовку к празднеству Луны. Зрелище должно было стать необыкновенным. Воительницы, решившие участвовать в жертвенной ночи любви, разоделись, как невесты, украсив себя цветами. Гирлянды из луговых трав свешивались даже со священного камня Богини. Избранным воинам было разрешено покинуть свою темницу. Они стояли со связанными сзади руками: Архи всё-таки решила не выпускать такую опасную силу легко и безоговорочно. Девушек, не участвовавших в «бракосочетании на одну ночь», вооружили. Бдительно следили они за смущённо переминающимися с ноги на ногу мужчинами.