Судьба барабанщика. Хардроковая повесть

– Но разве может человек сам себя обидеть? Ты, может быть, ушибся, разбился?

Я замотал головой, сквозь слёзы улыбнулся, пожал ей руку и выскочил на улицу.

Спустившись по откосу, я пролез через дыру забора и увидал, как дядя вместе с проклятым стариком Яковым сидели у нас в саду и оживлённо о чём-то разговаривали.

Я скользнул за кусты и боком, боком, вокруг холма с развалинами беседки, вышел к крылечку и прокрался наверх.

Вот я и у себя в комнате. Схватил графин, глотнул из горлышка. Поперхнулся. Зажав полотенцем рот, тихонько откашлялся. Осмотрелся.

Что-то подтолкнуло заглянуть меня в соседнюю комнату, где жили дядя с Яковом.

Очевидно, старик Яков только что принимал душ. Полотенце было сырое – не просохло. На подоконнике валялась куча окурков – Яков, когда не притворялся больным, курил без перерыва. На кровати лежали дядина кепка и мятая газета. Вот и всё! Нет, не всё. Из-под подушки торчал кончик портфеля. Я глянул в окно. Через листву черёмухи я видел, что оба друга всё ещё разговаривают. Я открыл портфель.

Салфетка, рубашка, два галстука, помазок, бритва, и – ох ты! – красные женские подвязки. Наверняка этот извращенец Яков втайне носил их. Картонная коробочка из-под кофе. Внутри что-то брякает. (Что я делаю? А, ладно!) Раскрыл: орден Трудового Знамени, орден Красной Звезды, значок МОПР, значок с надписью «Я знаю, как похудеть!», иголка, катушка ниток, пузырёк с валерьяновыми каплями. Ещё носки, носки… А это?

И я осторожно вытащил из уголка портфеля чёрный браунинг.

Тихий вопль вырвался у меня из груди. Это был как раз тот самый браунинг, который принадлежал мужу Валентины и лежал во взломанном мною ящике. Ну да!.. Вот она, выщербленная рукоятка. Выдвинул обойму. Так и есть: шесть патронов и одного нет.

Я положил браунинг в портфель, закрыл, застегнул и сунул под подушку.

«Что же делать? А что делается сейчас дома? Плевать там, конечно, на сломанный замок, на проданную горжетку! Горько и плохо, должно быть, пришлось молодому Валентининому мужу. Могут выругать и простить человека за потерянный документ. Без лишних слов вычтут потерянные деньги. Но никогда не простят и не забудут человеку, что он не смог сберечь боевое оружие! Оно не продаётся и не покупается. Его нельзя сработать поддельным,  как документ, или даже фальшивым, как деньги. Оно всегда суровое, грозное и настоящее».

Кошкой отпрыгнул я к террасе и бесшумно повернул ключ, потому что по лестнице кто-то поднимался. Но это был не Яков и не дядя – они всё ещё сидели в саду.