Судьба философа в интерьере эпохи.

Платон, используя "магнитную аналогию", так выражает эту мысль о прерванном на Боге регрессе: "...зритель - последнее из звеньев, которые, как я говорил, получают одно от другого силу под воздействием гераклейского камня. Среднее звено - это ты, рапсод и актер, первое - сам поэт, а Бог через вас всех влечет душу человека, куда захочет, сообщая одному силу через другого" (Ион, 535 Е - 536 А). Непальские школяры, отвечая на вопросы исследователей, выражают эту мысль проще: "Когда мы просили непальцев указать на источник их знаний о природе, они неизменно отвечали, что это знание "из книг" или "от стариков". Когда мы спрашивали, откуда старики получили это знание или как оно попало в книги, они отвечали, что знание пришло от прежних поколений стариков или из других книг. Если же мы настаивали на каком-то последнем источнике, то большинство отвечало, что это всегда было известно или ссылалось на мифы, в которых рассказывается, как искусства вроде добывания огня были даны человеку богами".

В чистой традиции слабо представлено разнообразие связей, идущих от первоисточника знания к его наличным потребителям, связь почти целиком положена на основание времени, преемственной эстафеты поколений, в ней трудно бывает обнаружить безличные аналогии типа "гераклейского камня" Платона, да и в античности причастность творца, культурного героя к Богу-источнику знания оформляется в основном по традиционному биогенетическому канону: "все они произошли либо от Бога, влюбленного в смертную, либо от смертного и богини" (Платон, Кратил, 398 Д). Само появление безличных универсальных связей вроде притяжения или позднее эманации говорит о поиске античностью новых нетрадиционных оснований связи с первоисточником знания, но схема остается прежней: Бог - посредники - человек, с некоторыми, правда, существенными дополнениями. Уже в учении о душе Платона мы замечаем триадный ход: отпадение от целостности (падение душ) - пребывание в различенности (жизненные циклы) - воссоединение в целостности или хотя бы стремление к целостности (воспоминание). У платоников идея безличного универсального основания связи и триадного различающе-связывающего движения синтезируется в интегрирующую эманацию, слабеющего, как платоновское притяжение, типа.

Хотя идеи триадного хода, намагниченности-стремления, сплавленные в эманации, не являются лингвистическими по источнику, они и разрабатывались платониками как средство логического представления мира и использовались в качестве такого средства: ослабевающий характер эманации - падение интенсивности сообщаемого причиной качества в цепи следствий и примат единого над многим - позволял связать в иерархию целостности любое количество различений.

Этим систематизирующим свойством триадной эманации пробовали воспользоваться и отцы церкви. Во всяком случае, основные ее принципы широко использовались в патриотической литературе, но уже в 325 г., после принятого на Никейском соборе символа веры, и особенно догмата троицы св. Афанасия, положение в значительной степени меняется. Догмат Троицы, очевидно триадное построение, основан на новой идее равносилия ликов божьих - Бога отца. Бога сына и духа святого, - что создает своеобразную ситуацию множественности первоисточников знания, незавершенности знания, знания о незнании.

Хотя равносилие ликов божьих в тройном ходе порождения: Бог Отец - Бог Сын - Дух Святой, толковалось изначально монархианами как онтологическое тождество единого в трех лицах "равного достоинства", функции этих ликов как первоисточников знания оказались существенно не совпадающими. Единство Бога отца и Бога сына уже в патристике толкуется как источник наличного, полученного в откровении знания: "Он, говоривший, насколько считал достаточным, сначала через пророков, потом сам лично (Сын Божий - М.П.), после же через апостолов, произвел также и Священное Писание, называемое каноническим и обладающее превосходнейшим авторитетом" (Августин. О Граде Божием, XI, 3). Но вот третий лик - дух святой - совершенно не укладывается в эту картину завершенного, зафиксированного в Писании, самодовлеющего корпуса знания. Функции духа определены скорее как возможность нового знания, равносильного наличному и зафиксированному на правах истин. Иисус объясняет страдающим ученикам идею духа-"утешителя" и его функции: "я пошел; ибо если я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю его к вам... еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придет он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам" (Ин. 16; 7:12-13). Этот дух, который с таким шумом и треском явился в день пятидесятницы, был, по сути дела, замыкающим звеном триады - основанием воссоединения с целым.