Судьба философа в интерьере эпохи.

Первый круг связан с кораблем, с пиратско-оборонительным отношением корабль - побережье. Здесь полезно выяснить, является ли корабль лишь агентом разрушения традиционных форм жизни или в какой-то мере и структурирующим агентом, стихийно формирующим новую социальность. Подозрения на структурирующую активность корабля вызывают два обстоятельства. Прежде всего это сам алгоритм морского разбоя, достаточно четко выявленный в многочисленных описаниях. Дело здесь редко идет о разбое для разбоя, много чаще разбой походит на переселение в условиях насыщения и развертывается по схеме: а) захват участка побережья; б) истребление мужчин; в) обращение женщин и детей в рабство; г) оседание пиратов - сыновей таких же пиратов-земледельцев-воинов на захваченных землях. Такая практика, имеющая очевидный разносный смысл положительной обратной связи по отношению к традиционной социальности - государственный и пиратский корабль оказываются в единой роли постоянной угрозы, - имеет и позитивный смысл. С одной стороны, она насыщает земледелие отборными кадрами "глав домов", которые прошли хозяйственную практику в доме отца и пиратскую на корабле, а с другой, она интегрирует этих глав домов по общности интереса в делах защиты и нападения. Обе тенденции довольно хорошо документированы в поэмах Гомера и ранних договорах, причем вторая, резко отделяя дела дома ("в доме своем я один повелитель". Одиссея, 1, 393) от дел общего интереса, явно ведет к появлению специфически греческого феномена: гражданского закона - номоса, обладающего свойствами равносилия, равнообязательности, безличности.

Второе обстоятельство, наталкивающее на мысль об активно позитивной роли корабля, связано со спецификой палубной ситуации и пиратской операции вообще. Многовесельный корабль - чистый случай двусубъектной деятельности, то есть такой деятельности, где функции программирования и регулирования действий принадлежат одному, а функции исполнения программ - другому или другим.

Существенной и важной для нас особенностью этой деятельности является постоянное присутствие в ней связи коммуникации, речи, соразмерного комплекса: слово - дело, в котором организующая и определяющая роль принадлежит слову. На палубе корабля двусубъектная деятельность - необходимость: здесь все воли, стремления, способности ставить и решать задачи отчуждены в одну голову, а способность реализовать решения распределена по многочисленной группе исполнителей, что создает и бесконечно воспроизводит, делает общераспространенным навыком хорошо документированную античностью ситуацию: один разумно движет, оставаясь неподвижным, - другой разумно движется, оставаясь неразумным. Это античная полная причина, или полная потенция, которая предполагает общение, невозможна без общения. Стороны комплекса "слово-дело" могут войти в целостность лишь в том случае, если носитель слова умеет формализовать задачи в знаке (речь), а носитель (носители) дела оперативно переводить знаковую форму знания в деятельность. Требования, и весьма высокие, предъявляются здесь как к сторонам комплекса, так и к самому языку - средству оперативной коммуникации.

Другой круг производных от корабля проблем возникает тогда, когда проблемы первого круга: интегрирующая навыки, структурирующая социальность, вырабатывающая линии общего интереса, воспроизводящая противоречие-тождество двусубъектной деятельности (слово-дело) роли корабля, осознаются как исходные моменты поиска антиципаций. Другими словами, выделив эти роли как функции и потому уже отправив их из истории в объект по формулам типа: всякий раз, когда в ситуациях типа Эгейской будет появляться многовесельный корабль, он будет воздействовать на ситуацию в таких-то и таких-то направлениях, мы теперь, получив шоры рабочей ретроспекции, обязаны вернуться к истории, к корпусу сохранившихся свидетельств и проследить диффузию порождаемых палубой новых связей и соотношений, меру этой диффузии-распространения и т.п.

Следы влияния палубных отношений обнаруживаются повсеместно. Пытаясь, например, анализировать структуру Одиссеева дома - высшей социальной единицы гомеровской эпохи, - мы тут же обнаруживаем палубный принцип: а) есть низшая палуба безымянных рабов - животворящая и универсальная материя Одиссеева дома, занятая полусотней рабынь и каким-то количеством рабов, "на работе порознь живущих" (Одиссея, XVI, 318-319); б) есть средняя палуба рабов, сохраняющих имена - Филойтий, Евмей, Меланфий, Евриклея, Евринома, Меланфо и т.п.; в) есть, так сказать, капитанский мостик повелителя дома. Отношения между палубами строятся по типичной двусубъектной схеме: верхняя функционирует в режиме программирования, нижняя - исполнения.