Судьба и грехи России

      Культура народа вырастает из религиозных корней, и    какие бы пышные побеги и плоды ни приносило славяно-русское или турано-русское дерево, оно пьет соки земли    христианской через восточно-греческие корни. Но религия    не живет вне конкретной плоти — культа, культуры, — и    вместе с греческим христианством мы приобщились и к    греческой культуре. Как германство — хочет оно этого или    не хочет — не может, не убивая себя, разорвать связи с латинским гением, так православная Русь не может отречься    от Греции. В глубине христианской Греции-Византии жи-

==64

вет Греция классическая, созревающая ко Христу, а ее-то драгоценный дар принадлежит нам по праву как первенцам и законным  наследникам. Неизбежный для России путь приобщения  к Ренессансу не был бы для нас столь болезненным,  если бы мы пили  его воды из чистых ключей Греции. Романо-германское, то есть латинское, посредничество определило раскол нашей национальной жизни, к счастью, уже изживаемый. Но безумием было бы думать, что духовная жизнь России может расти на «диком корню» какой-либо славянской или туранской исключительности. Великое счастье наше и незаслуженный дар Божий — то, что мы  приняли  истину в ее вселенском средоточии. Именно  в Греции и больше нигде связываются в один узел все пути мира. Рим — ее младший брат и духовный сын, ей обязанный лучшим в себе. Восток и на заре, и на закате его истории — и в Микенах, и в Византии — обогащает своей глубиной и остротой ее безукоризненную мерность, залог православия. Чем дальше, тем больше мы открываем в эллинизме даров Востока. Нам не страшен ни Восток, ни Запад. Весь мир обещан нам по  праву, нет истины, нет красоты, которой бы не нашлось места во вселенском храме. Но каждому камню  укажет место и меру тот зодчий, который подвесил в небе «на золотых цепях» купол святой Софии.

==65

 3 Г. П. Федотов. Том I

ТРАГЕДИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

                                                            ИЗВИНЕНИЯ АВТОРА

     Читатель: Опять! Как можно ставить такую бездарную тему? Вы возрождаете традиции толстых журналов 90-х годов. Неужели с вас мало возов бумаги, исписанных народниками и марксистами?

    Автор: Вы  могли бы  прибавить к ним и Александра Блока. Не говорит ли вам это имя о том, что мы имеем дело с одной из роковых тем, в которых ключ к пониманию России и ее будущего?

   Читатель:  Но откуда ваша уверенность в том, что после стольких почтенных предшественников вам удастся сказать новое слово?

    Автор: Это не самомнение, просто счастливая позиция. Я хочу сказать: наше общее историческое место. Мы, современники революции, имеем  огромное, иногда печальное преимущество —  видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома. Мы — пусть пигмеи — вознесены на высоту, от которой дух захватывает. Может быть, высота креста, на который поднята Россия... Наивным будет отныне все, что писал о России XIX век, и наша история лежит перед нами, .как целина, ждущая плуга. Что ни тема, то непочатые золотые россыпи.

   Читатель:  Гм, вот не подумал бы, читая весь этот вздор, который пишут о России люди, ущемленные революцией.

   Автор: Да, ущемленные... Те, что не хотят видеть. Простите за несколько классических сентенций: истина открывается лишь  бескорыстному созерцанию. Очищение  от страстей — необходимое для нее условие. И прежде всего от духа злобы.

   Читатель:  Посмотрим, насколько вам это удастся. Мне это кажется даже чем-то бесчеловечным.

   Автор: «Человек есть нечто, что должно быть преодолено». Еще одна цитата.

   Читатель:  Допустим, но все-таки ваша тема... Она уже потому  мне представляется дикой, что революционная Россия изжила противоположение интеллигенции и наро-

==66

да. Правда, в значительной мере ценой уничтожения интеллигенции, Эта тема русской историей уже исчерпана.

   Автор: Вот это именно мне и хотелось бы исследовать.

                                                                   MORE SCHOLASTICO

     Говоря о русской интеллигенции,  мы  имеем дело с  единственным, неповторимым явлением истории. Неповторима не только «русская», но и вообще «интеллигенция».  Как известно, это слово, то есть понятие, обозначаемое им,  существует лишь в нашем языке. Разумеется, если не говорить об intelligentia философов, которая для Данте, например, значила приблизительно то же, что «бесплотных умов  естество». В наши дни европейские языки заимствуют у  нас это слово в русском его понимании, но неудачно: у них  нет вещи, которая могла бы быть названа этим именем.