Судьба и грехи России

    И еще  одно: экскурсы в будущее, быть может, не бесполезны и для борьбы сегодняшнего дня. Живучесть большевиков, конечно, зависит от того, что Россия не видит людей, которые могут сменить их. Но еще и от того, что Россия не  видит той ясной программы,  во имя которой надо свергать  большевиков. Туманность послебольшевистского «завтра» парализует энергию «сегодня». И если нам не дано знать, кто  придет после большевиков, то мы можем гадать о том, что  придет. Здесь гадать значит хотеть, хотеть значит строить, и  это отнимает у гадания элемент произвольности и безответственности. Четко формулировать программу национального,  дела, объединить на ней мыслящих патриотов — это значит нанести фантастической твердыне III Интернационала очень   серьезный удар.

    Разумеется, элемент гипотетичности остается в этих построениях. Он вносится прежде всего основной неясностью —  в организации власти. Чисто политические моменты программы  будут подвержены наибольшим колебаниям. Русская национальная программа  допускает несколько политических вариантов. При всем желании дать большее, и

==230

мы  можем здесь предложить лишь один из этих мыслимых  вариантов. И мне хотелось бы с самого начала предотвратить естественные недоразумения, которые могут возникнуть по поводу предлагаемых здесь схем будущего. Что это — прогнозы  или программы?  Желаемая  мной или только угадываемая Россия будущего?

    На это следует ответить: ни то ни другое. Можно было бы легко построить более говорящий сердцу пленительный образ России, поднять его, как хоругвь, чтобы умирать за него, зная, что прекрасное никогда не осуществится до конца в этом мире. Но я зову не умирать, а строить, для строителей нужен план, а не видение. Другими словами, я стараюсь делать поправку на материал, на средства, на силы каменщиков. И самая идея здания дана мне не в вечности, а в сегодняшнем дне истории. Это один из меняющихся в истории ликов России, который может    быть осуществлен завтра. Он минимален, меряя его сверхвременным  мерилом  призвания России. И все же он максимален, как maximum, могущий воплотиться в наш исторический день. Вот почему это не прогноз, ибо в прогнозе неизбежно считаться с неудачами, с блужданиями. Мы достаточно искушены  опытом, чтобы не поддаваться оптимизму. Русская история — трагическая вещь. Не было времени, когда бы  она катилась по гладким дорогам, не сворачивая в ухабы и трясины. Будем ли иначе с завтрашнего дня? Основная, недоказуемая предпосылка этих построений — разумная и честная власть. Можем ли мы, пережившие  стольких  безумных или слепых правителей, рассчитывать непременно на удачу? Нельзя быть уверенным,  но позволительно надеяться. Безумные или корыстные  вожди могут сильно осложнить работу, заставить нас колесить, возвращаться назад, переделывать по нескольку раз исторические задания России, но им не изменить ее магистрали. Правда, они могут окончательно погубить Россию, каждый  по-своему, но спасти ее из катастрофы большевизма дано для всех одинаково. Царь из дома Романовых, диктатор из отрезвевших большевиков или демократический вождь — должны будут вести страну по одному пути, если хотят слушать голос истории. Сбиться с него, колесить по оврагам, увязнуть в болоте — тысяча возможностей, огромный выбор для фантастов и доктринеров. Но национальная дорога одна.

    Чтобы найти ее, нет надобности читать «по звездам», по которым  ориентировались в сумерках самодержавия звездочеты русской интеллигенции. Ныне земля залита ярким солнцем, беспощадным солнцем правды, обнажающим все морщины   и извилины почвы. Вернемся на землю, с сыновней любовью  приникнем к ней, будем слушать голоса

==231

земли. Слушать землю и видеть землю, изучать ее. Почвоведение — самая современная наука в России.

      Отныне русская идея —  лишь перевод на ясный язык, смертных  невнятных шепотов  Геи, подымающихся  из  недр земли. Конец гигантомахии! Развенчивается легко-, думная Афина, рожденная из головы Зевса. Мы возвращаемся к святилищу Деметры, милостивой, хлебообильной  элевсинской царицы.

  В переводе на язык прозы это значит: мы объявляем   беспощадную борьбу доктринерам и максималистам, чьим   бы именем  они ни прикрывались. Всякий максималист   есть убийца. Мы смотрим не на восторженные глаза, а на   руки, залитые кровью. Сейчас развелось немало людей, соблазненных легким  успехом большевизма, которые не   прочь сменить в седле Сталина и хлестать измученную лошадь по глазам и шпорить до кишек окровавленные бока,   пока она не издохнет. Эти люди преступники или сумасшедшие. Пора перестать сумасшедшим (распутинцам ленинцам) управлять Россией. Это первая  предпосылка, на   которой должны объединиться все.