Судьба, или жизнь дается человеку один раз…

Наши исследования проходили успешно и согласованно. Прекрасные литологи и геохимики из ленинградской горной школы, корни которой уходят в петровские и ломоносовские времена, довольно точно выясняли условия, в которых происходило оседание и накопление осадков на дне древних океанов и морей. Найденные другими специалистами различные группы животных подчас подтверждали их наблюдения. Некоторые ископаемые организмы удавалось определить в полевых условиях. Палеонтологи, которые собирали и изучали этих животных, были самыми известными и опытными не только в нашей стране. Они владели информацией и знаниями о древних животных за всю историю их существования на планете и данными о современных находках в различных районах Земли. Но, пожалуй, самое большое наслаждение мы получали от сплава по своенравным сибирским рекам с многочисленными порогами и перекатами. Большая часть порогов была именной, на них стояли большие православные кресты, вырубленные из лиственниц в память о погибших, скорее всего, первопроходцах этих порогов.

Плывем мечтательно по широкому почти неподвижному плесу, из радиоприемника, укрепленного на верху груза, доносится приятная музыка, вдруг слышится глухой рокот, который с каждой минутой усиливается. Лодки — моя и Ивана Васильевича как самых опытных сплавщиков выдвигаются вперед. Движение убыстряется, необходимо прилагать значительные усилия, чтобы держать нос лодки впереди, а ее борта — параллельно берегам. Тем временем рокот воды переходит в грохот. Спокойная, тихая еще несколько минут назад, она превращается в беснующийся, бешеный поток, который стремится прорваться в узкое горло среди нагромождения огромных каменных глыб. Воде это всегда удается. Лодку захватывает этот стремительный водоворот. Мышцы сгруппированы и напряжены до предела, руки и весла слились в одно целое, ни на полметра назад «и от напряженья колени дрожат». Весла изогнулись и звенят, готовые треснуть в любой момент от колоссального давления воды. Пассажир впился побелевшими руками в поручни лодки, не сводя глаз с рулевого, надеясь на положительный исход борьбы. Нервы собраны в боевую пружину, мысли лихорадочно проносятся: не поставь вертикально весло, не прижмись к встречному валуну, не уходи из струи. Любая из этих или подобных ошибок ставит лодку под мощный многотонный поток несущейся воды и приводит к неизбежному ее опрокидыванию. В лучшем случае это ведет к потере снаряжения и продуктов, в худшем — к гибели людей. У тебя есть только одна возможность — войти обязательно управляемой лодкой в центр потока и пронестись мимо всех опасностей.

Всё, прошли, тело и нервы расслабляются… Ты не победил порог, но и не сдался на милость стихии, однако выделенный адреналин приравнивает полученное удовлетворение к победе! И только тут в мозгу всплывают бурные аккорды вступления увертюры Эгмонта Бетховена, которые грохотали из приемника во время прохода стремнины, вполне соответствуя обстановке. Я почувствовал абсолютный унисон музыки и беснующейся воды, как ощутил пробуждающуюся природу и мальчишеское душевное возбуждение от музыки в далеком детстве. Пожалуй, на этой планете нет более сильного эмоционального впечатления, чем музыкальное. Спустя несколько минут лодка уже снова покоится на очередном плесе. Ждем прохождения всего каравана, лодки которого стараются повторить наш маневр. Все собрались. Раздается негромкое: «Ура, молодцы!». Одинаковых порогов нет, но каждый раз остается удовлетворение от равенства в единоборстве с силами дикой природы.