Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв

Но этим не ограничивалось участие колониальной империи в первой мировой войне. Колонии были важнейшим поставщиком «пушечного мяса» для французской армии: 600 тыс. солдат из колоний было призвано под знамена Французской республики и 200 тыс. человек с цветной кожей четыре долгих года трудились на французских военных объектах. К ноябрю 1918 г. в рядах действующей французской армии числился 121 батальон колониальных войск^{67}. «Из них, — говорил в 1920 г. В. И. Ленин, — составлялись ударные группы, их бросали в самые опасные места, где пулеметы косили их, как траву»^{68}.

Почетные для Франции условия Версальского мирного договора были оплачены жизнями свыше 75 тыс. темнокожих солдат, навсегда оставшихся на полях сражений Шампани, под стенами Вердена, на берегах Марны и Соммы. Кто знает, может быть на площади Этуаль у Триумфальной арки в Париже покоятся останки сенегальского стрелка или алжирского пехотинца?

В годы первой мировой войны буржуазная Франция в составе держав Согласия сумела не только сохранить свою колониальную империю от притязаний государств Тройственного союза, но и присовокупить к ней часть владений, принадлежавших прежде Германской и Османской империям^[7].

Одним из уроков первой мировой войны для правящих кругов Третьей республики, несомненно, явилось повое осмысление значения колониальной империи для дальнейшего развития Франции. Обескровленная и ослабленная войной Франция в начале 20-х годов, по сути, впервые обращает серьезное внимание на свою колониальную империю. Этому способствовало также значительное сужение прежних рынков сбыта и сырья.

В Париже один за другим появляются многочисленные проекты «освоения» колоний, рецепты более тесного привязывания колоний к экономике метрополии. Инициатором и вдохновителем этой кампании был влиятельный политический деятель Третьей республики Альбер Сарро, занимавший в начале 20-х годов пост министра колоний. В своей программной книге, опубликованной в 1923 г., он утверждал: «Приобщение колоний к национальной жизни представляется отныне условием подготовки Фракции к той роли, которую она может и должна играть в решении серьезных проблем, встающих перед человечеством в исторической перспективе»^{69}. «На смену завершившемуся этапу завоевания, — провозглашал А. Сарро, — приходит новая стадия — экономического и морального освоения колоний»^{70}.

12 апреля 1921 г. А. Сарро представил палате депутатов проект закона об «общей программе освоения колоний». Параллельно предпринимались робкие попытки проведения реформ в отдельных колониях. В Алжире в феврале 1919 г. был принят так называемый закон Жоннара (по имени тогдашнего генерал-губернатора Алжира), предоставлявший право получения французского гражданства местной элитой при условии отказа от туземного статуса. Закон облегчал возможность получения арабами офицерских званий во французской армии, а также санкционировал отдельные налоговые послабления.

В Тунисе в июле 1922 г. был издан декрет об изменении административной и юридической организации и некотором расширении местного представительства в органах власти.

В марте 1925 г. во Французской Западной Африке были введены льготы для ветеранов войны, а также предоставлены населению избирательные права по выборам в местные органы власти.

В ноябре 1928 г. в Индокитае взамен Правительственного совета, состоявшего из французских чиновников, учреждался Большой Совет по экономическим и финансовым интересам Индокитая. Представители местной знати были допущены к участию в управлении внутриэкономической жизнью.