Судьба империи Очерк колониальной экспансии Франции в XVI-XX вв

Однако за подобными заявлениями отчетливо просматривалась серьезная озабоченность за судьбу колониальной империи и намерение французского капитала вновь, как это уже было после первой мировой войны и кризиса 1929 г., выпутаться из военных потрясений с помощью своих заморских владений. «Франция может считаться великой державой только в рамках ее 107-миллионного сообщества», — утверждалось в резолюции Временной консультативной ассамблеи от 13 февраля 1945 г.^{106}. Империя была необходима Франции для послевоенного возрождения. Именно этим в первую очередь руководствовалось Временное правительство, взяв курс на интенсификацию эксплуатации колоний. «Горькой правдой является тот факт, — говорил генерал де Голль 2 марта 1945 г., — что мы не извлекаем всего возможного из обширных ресурсов метрополии и империи. Наша Северная Африка способна ускорить сельскохозяйственный прогресс благодаря ирригации, тракторам, удобрениям и общей индустриализации, открывающей широкие перспективы. Наша Западная и Экваториальная Африка, наш Индокитай и Мадагаскар, наши Антилы и Гвиана, по освоению которых уже проведена большая работа, но где еще многое нужно сделать, призывают Францию к новым усилиям»^{107}.

Война явилась мощным толчком для промышленного и сельскохозяйственного развития французских колоний. Это развитие, разумеется, служило прежде всего интересам метрополии и сопровождалось резким усилением колониальной эксплуатации. Но объективно происходило и развитие производительных сил африканских и азиатских владений Франции.

Надо сказать, что новый курс пришелся не по вкусу Колониальной администрации на местах, привыкшей к старым методам управления. Перемены в колониальном административном аппарате, произведенные де Голлем в годы войны, затронули лишь верхний его слой. В основной же своей массе французская администрация работала «по старинке», стремилась блокировать все начинания Временного правительства. В союзе с колониальной администрацией действовал и французский частный капитал, привыкший к неограниченному хозяйничанию в колониях и не желавший отказываться от привычных, откровенно грабительских методов деятельности в заморских владениях. Этот факт вынужден был признать один из руководителей радикальной партии, Г. Моннервиль. «Концепции отжившего свое эгоизма, — выступая в Консультативной ассамблее, говорил он, — характерные для «колониального пакта», еще существуют. Многие частные предприятия, озабоченные сохранением своих капиталовложений и получением прибылей, ни в коей мере не думают об общих интересах»^{108}. Одной из главных причин нежелания частного капитала участвовать в широких планах реконструкции колоний, несомненно, являлся страх перед подъемом национально-освободительного движения и опасение потерять инвестиции.

Близость окончания войны усиливала тревогу французских правящих кругов за судьбу колониальной империи. С одной стороны, и прежде всего, их пугал подъем национально-освободительного движения колониальных народов, а с другой — попытки Англии и особенно США «поживиться» за счет французских владений, поощряя там антифранцузские буржуазно-националистические настроения.

Идеологи французской буржуазии и политические деятели настойчиво пытались доказать мировому общественному мнению необходимость сохранения колониальных империй как фактора «равновесия» в послевоенном мире. «Британская и французская империи, — писал в 1943 г. министр колоний довоенной Франции, сторонник де Голля Ж. Стерн, — стали политической и экономической необходимостью». «Неужели, — вопрошал он, — будет повторена ошибка Версальского мирного договора, которая подтолкнет крайнее развитие ожесточенного национализма? Неужели будет вновь расширен список слабых народов, плохо подготовленных к самостоятельному управлению и защите своих интересов и территорий? Будущая мирная конференция должна… установить между нациями моральные и экономические связи, попытаться создать федерации, аналогичные французской и британской империям, вместо того чтобы… создавать формальное число новых наций»^{109}.

Опасения французских правящих кругов в отношении будущности колониальной империи Франции были вполне обоснованными. Колонии вышли из войны далеко не теми, что были до ее начала. Многие из них — Сирия, Ливан, Вьетнам, Лаос, Камбоджа, государства Магриба — прямо поставили вопрос о полной политической независимости от Франции.

Одним из важнейших следствий второй мировой войны явилось значительное ослабление торгово-экономических связей метрополии с колониями, что наглядно показывают данные о доле Франции во внешней торговле ее владений в 1939 и 1945 гг.:

^{17 {110}}

Лишь к 1950 г. Франции удалось достичь довоенных показателей в тех владениях, которые оставались под ее юрисдикцией. Ослабление хозяйственно-экономических связей с метрополией не могло не иметь политических последствий для французских владений, где за годы войны окрепла национальная буржуазия, все настойчивее выдвигавшая политические требования.