Судьба изменчива, как ветер (СИ)

- Вы не переживайте, - видя его огорченное лицо, улыбнулся Эдгар, - мне здесь совсем неплохо. Служу младшим конюхом, а лошадей я уважаю. Степенные животные, умные. Себе цену знают.

- Помоги мне подняться, Эдгар. Проводишь меня до усадьбы! У меня ещё …кружится голова.

Князь знал, что это лишь отговорка. Он боялся признаться себе, что ему просто не хочется выпускать из руки его надежную сильную ладонь…

С этого дня Марлин потерял покой. Душа томилась в неясной тоске, мысли путались. Он бросал надоевшее вышивание и шел гулять в заброшенный яблоневый сад, а ноги сами несли его к конюшне. «Зачем я здесь?»– удивлялся он. Останавливался поодаль, но не уходил. Ждал, не выйдет ли из широких ворот помощник конюха...

- Вам лошадку оседлать, молодой господин? – голос старшего конюха застал врасплох. – Простите, что спрашиваю, не первый раз вижу вас у манежа, да вы вроде как не решаетесь. Не сомневайтесь, кобылка ваша прежняя еще бодрая, поезжайте, погода хорошая. Эдгар проводит вас на всякий случай, если вы не возражаете, всё же давно вы верхом не ездили.

Так и повелось. Почти каждое утро Марлину седлали любимую кобылку, и они с Эдгаром скакали по окрестным лугам, потом останавливались, пускали коней пастись, а сами сидели у реки и разговаривали….

- Эти прогулки стали для меня важнее всего на свете, - рассказывал Марлин. - Я жил только ими, мечтал о них, ждал заветного часа, и если погода не позволяла выезжать или дела в конюшне мешали Эдгару сопровождать меня, я впадал в меланхолию, все валилось у меня из рук. В такие дни я просто лежал в своей комнате и вспоминал его – как он смотрел на меня, что говорил, с какой нежностью прикасался ко мне, помогая сойти с лошади.

Эдгар оказался отменным рассказчиком, я мог слушать его часами. Со своим прежним хозяином, заядлым путешественником графом Пименом, он объездил полмира, бывал и северных странах, и в южных. Граф обучил его грамоте и письму, а в дальних поездках обнаружилась неожиданная способность парня к языкам, так что за неполные четыре года, проведенные в путешествиях, он неплохо освоил языки Карея, северной Сильвы и наречие людей востока. Граф поразился успехам простого слуги и подумывал о том, чтобы дать ему вольную, да не успел – его пагубная страсть к картам сыграла с Эдгаром злую шутку. Прощаясь, Пимен плакал, как ребёнок, напрасно умоляя моего деда взять карточный долг деньгами...

Время шло, и мы всё больше сближались друг с другом. Мы не замечали или не желали замечать, что наши взгляды становятся нежнее, а рукопожатия продолжительнее, что, снимая меня с лошади, он не сразу отпускает мой стан, а я вовсе не стремлюсь освободиться из его объятий, что мир вокруг нас стремительно сужается, и в нём не остается ничего и никого, кроме нас двоих… Настал день, когда он поцеловал меня, и мне это понравилось, кровь закипела в жилах, и захотелось большего.

В душный летний вечер в старом сарае за околицей они страстно любили друг друга, забыв обо всем на свете. Случилось то, что ни в коем случае не должно было произойти в их жестоком мире, поделенном на классы и сословия, но они были молоды, горячи и беспечны и просто наслаждались друг другом, не думая о последствиях.

Это были лучшие дни в их жизни. Увы, их оказалось так мало. Князь и раб не могли быть вместе. Расплата за тайную любовь последовала незамедлительно – страшная и жестокая…