Судьба княгини

– И тебе поклон за верную службу, княже, – ответила Софья Витовтовна. – Дальше меня провожать не нужно. Мои покои уже за стеной.

Ярослав Владимирович некоторое время стоял на месте, глядя правительнице в спину, затем повернул в сторону парадных горниц, отделяющих его от дворцового крыльца.

За дверьми, на крыльце, он и застал своих детей, ожидающих, пока великокняжеская дворня подведет им коней.

– Вы уже здесь? – немного удивился он.

– Как государыня ушла, так сразу и Василий Дмитриевич поднялся, – поведал новик, постоянно потирающий свой бок. На сей раз он считался не на службе и потому явился без сабли, к которой привык, почти сжился. Тяжелого оружия на обычном месте юноше очень не хватало. – А что великая княгиня? Она ведь не просто так тебя с собой позвала?

– Сказывала, Ягодка желает все ее книги перечитать, – кивнул князь. – Это так, доченька?

– У матушки Софьи сказки зело интересные, – вскинула довольное лицо девочка. – И пастила вкусная. А еще халва есть. Из моркови! Ты знал, батюшка, что из моркови можно делать халву?

– Хочешь погостить здесь еще?

– Хочу, хочу! – обрадовалась девочка. – У нас дворовые няньки скучные. Всегда спят и ничего не рассказывают. А здесь все в коврах, и светильники золотые, и матушка меня обнимает все время!

Ярослав Владимирович пригладил бороду и не ответил.

– Что-то не так, батюшка? – спросил княжич.

– В этом мире все не так, – мрачно ответил четвертый сын Владимира Храброго. – В нем никогда не бывает справедливости. Кто-то рождается ястребом, а кто-то кроликом. Кто-то мужчиной, а кто-то женщиной. Кто-то старшим, а кто-то младшим. Сего невозможно изменить, сие надобно принять и смириться. В этом мире нет равенства. Кто-то всегда будет сильнее, быстрее, родовитее, а кому-то достаются смирение и нищета. И может статься, куда лучше выйдет служить ведьме, нежели прозябать в безвестности?

– Ты про Софью Витовтовну? – осторожно уточнил новик.

– Да как ты мог подумать подобное, помилуй бог?! – резко дернул себя за бороду Ярослав Владимирович, после чего трижды размашисто перекрестился. – Софья Витовтовна есть милейшая и добрая женщина, наша государыня, заботливая хозяйка и мудрейшая правительница! Оставаясь рядом с нею, юные отроки и девицы познают многие хитрости в делах повседневных житейских, равно как и державных. Посему, коли вы желаете остаться при дворе, то я совсем не против.

– Ура, батюшка, спасибо! – в порыве искренней радости Ягодка крепко обняла отца. – Я токмо сказки все перечитаю и к тебе сразу же приеду!

Василий выразил свой восторг не столь рьяно – но, похоже, волю отца принял с облегчением. Княжич только-только начал воспринимать себя настоящим боярином на настоящей службе – и возвертаться обратно в детские светелки отнюдь не стремился.

* * *

Тем временем в покои великой княгини неожиданно постучал ее царственный супруг. Постучал, сразу вошел, заставив вскочить с сундуков кравчую и холопок, склониться перед государем в низком поклоне.

– Где Софья? – решительно поинтересовался Василий Дмитриевич.

– Мы только что переодели ее ко сну, государь, – распрямилась княгиня Горчакова.

– Славно… – Великий князь резко толкнул дверь в опочивальню.

– Василий? – Софья Витовтовна как раз стояла возле перины, в шелковой шапочке на голове и в просторной голубой рубашке до самых пят, с узкой вышивкой по вороту и подолу.

– Ты ждала кого-то другого? – как-то недобро поинтересовался государь.

– Агриппина Васильевна, прости, – повернула голову к постельничей великая княгиня. – Ко мне пришел мой любимый супруг.

– Да, госпожа… – Княгиня Салтыкова, тоже одетая ко сну, понуро поклонилась и вышла наружу.

Василий Дмитриевич обошел постель, коснулся пальцами слюды в оконной раме. Оглянулся. Скользнул взглядом по гобеленам на стенах, ковру на полу, тяжелому парчовому балдахину над периной, огороженной резными досками из красного дерева. Ненадолго задержался глазом на потолке. Мужчине показалось, что нарисованные там стебли и цветы шевелятся. Хотя, скорее всего, это померещилось ему из-за дрожащего света от трехрожкового подсвечника.

– Я всегда рада видеть тебя, мой возлюбленный супруг, – прервала затянувшееся молчание Софья Витовтовна. – Но все-таки… Сегодня это случилось немножко неожиданно.

– Ты ушла из-за стола с посторонним мужчиной! – посмотрел прямо ей в лицо Василий Дмитриевич. – Перед сном! Так отчего бы мне и не обеспокоиться?

– Милый, ты ревнуешь?! – широко улыбнулась женщина. – Как это приятно!

– Приятно? – удивился великий князь.

– Ревнуешь – значит любишь, – склонила голову набок Софья Витовтовна. – Но если ты надеялся застать князя Боровского здесь, то увы. Мы расстались с ним еще до дверей на женскую сторону. Я всего лишь получила его согласие на службу его детей. Разумеется, теперь ты можешь взревновать меня к его сыну… Но тебе придется потерпеть еще лет пять, пока тот не станет мужчиной!

Женщина негромко засмеялась.

– Ты смотришь далеко в будущее, моя дорогая, – признал Василий Дмитриевич.