Судьба княгини

– На вторую смену кулебяки, расстегаи, оладьи в масле ореховом, караваи взбитые да караваи ставленные, плюс арбузы, вишню и груши в патоке, да пряники с черносливом, да медовые, да пряники большие с цукатами, орехами и пастилой! – торопливо отчиталась ключница. – Все тесто уже заготовлено, осталось токмо дождаться, пока печи освободятся. Третьей сменой постное понесут: капусту кислую с сельдями, белужью спинку вяленую, лососину с чесноком, осетрину шехонскую, студни рыбные с шафраном, уху из запеченных окуней, рядовую и стерляжью, да осетровый тавранчук. Опосля женщины уж разъезжаться начнут, а бояре хмельными будут, и на четвертую смену можно чего попроще подавать. Цапель с журавлями, да карасей в сметане, да пироги с вязигой… Простенько выйдет, но красиво.

Княгиня ненадолго задумалась. Ей вдруг отчаянно захотелось накрыть отдельный стол в какой-нибудь светелке только для двоих – для них с Юрой…

Но – мечты, мечты. Для знатной княгини подобное поведение невместно. Открыто остаться наедине возможно токмо с мужем. Свадьба же с князем Звенигородским – это тоже хлопоты немалые еще на полгода. А то и на год.

– Начать пир можно с вина, – распорядилась Софья Витовтовна. – Чего его беречь? Великий князь один раз женится.

– На верхние столы? – уточнила прижимистая ключница.

– На верхние, – после кратного колебания согласилась правительница.

– Как прикажешь, великая госпожа, – склонила голову рабыня.

– Я желаю помолиться! – кратко сообщила свите княгиня-мать и развернулась к храму Вознесения.

Вскоре она толкнула ведущую в звонницу створку и с наслаждением вдохнула горьковато-пряный запах свежего сена – и вместе с полынным ароматом колыхнулись в душе самые сладкие из ее воспоминаний…

Ничего, осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Еще пара часов – и они наконец-то увидятся снова!

* * *

К свадебному пиру Мария и Василий вышли вдвоем, крепко держась за руки.

Они уже были мужем и женой. Они – имели право.

Софья Витовтовна встретила их в горнице перед трапезной. Со всей искренностью крепко обняла и расцеловала голубоглазую курносую девочку в жемчужном кокошнике и жемчужном оплечье на суконной основе, затем обняла своего сына, надевшего на свадьбу суконную с жемчугом шапку и жемчужное оплечье:

– Совет да любовь, дети мои!

А затем с той же искренностью обняла ждущего здесь же боровского князя, зябко закутанного в подбитый соболем коричневый шерстяной плащ:

– Добро пожаловать в семью!

Василий – самый юный, но вместе с тем и старший из великокняжеских воевод – выглядел грустно. Отдавать свою единственную сестру в чужие, пусть и заботливые руки оказалось для него явно не так просто, как думалось.

Впрочем, таковы все свадьбы. Одни с родными и любимыми расстаются, другие это счастье обретают.

– Василий, ты со стороны Марии идешь, а я со стороны сына, – напомнила своему воспитаннику Софья Витовтовна. – Я понимаю, ты уже привык великого князя на первом месте сопровождать. Но сегодня не тот день.

– Прости, княгиня… – воевода перешел на сторону невесты, посмотрел на нее, потом вдруг обнял и поцеловал в щеку: – Рад за тебя, Ягодка. Совет да любовь!

– Тогда пошли, – развернула плечи правительница и кивнула слугам.

Двери распахнулись, и молодые торжественно вышли к гостям.

Просторную трапезную великокняжеского дворца плотно заполнили люди – сверкающие самоцветами и жемчугами, серебряным шитьем и золотыми украшениями, высокими кокошниками и шапками с яркими перьями. Богато одетые князья и княгини, бояре и боярыни, каковые под присмотром многоопытных подьячих все еще рассаживались за выставленные в шесть рядов столы. Подворники же бегали между ними и поминутно предупреждали знатных гостей:

– Сегодня без мест[29], бояре! По велению великого князя сегодня празднуем без мест! Дабы люди ради веселья садились, а не для споров будущих…

Однако при всем при том знатность именитых князей слуги все-таки чтили и за их размещением следили – иначе ведь без скандала все едино не обойтись! И потому гостей худородных – боярских детей, выслужившихся в сотники, али дворцовую челядь сажали «внизу», рядом со входом, на скамьи деревянные, за вовсе ничем не покрытые столы. Тысяцких и дьяков из худородных – чуть выше, за столы со скатертями полотняными. Тех служивых, каковые попали на те же должности, но были сыновьями из старых служивых родов, – еще выше, за скатерти вышитые и лавки добротные. За стол еще дальше от входа попали главы семей незнатных, над ними – младшие сыновья знатных родов. Бояре из князей, но своих уделов не имеющие, восседали уже на скамьях, обитых кошмой толстой и мягкой, да за столами со скатертями бархатными, а князья с уделами – ближе всех к опричному столу, за которым возвышались над всеми жених с невестой да их ближние родичи: матушка Софья Витовтовна справа от великого князя, князь Боровский – слева от новой великой княгини, своей сестры Марии.