Судьба княгини

– Ну, коли так… – губы великой княгини расплылись в хищной широкой улыбке. – Коли так, то привези мне его живым! Хочу увидеть Юрия Звенигородского на коленях. Хочу услышать его голос и мольбу о прощении…

Софья Витовтовна до боли сжала маленький крепкий кулачок и мотнула головой:

– Ступай! Распоряжайся о выступлении, мой мальчик, не стану тебе мешать.

23 апреля 1433 года

Берег реки Клязьмы близ Владимира

Князь Юрий Дмитриевич настрого запретил своим людям обижать местных жителей, и потому весь поход по Владимирскому тракту галичская дружина вела себя тише воды ниже травы, останавливаясь на ночлег токмо на лугах и наволоках, питаясь своими припасами, а коли чего не хватало – покупали сие за звонкое серебро, к вящему удовольствию крестьян. Посему слухам о разбое на Ярославской дороге местные жители вскорости верить совершенно перестали, относя их к напраслине – распускаемой литовской ведьмой хуле.

Так что вражеское вроде бы воинство владимирцы воспринимали вполне доброжелательно – охотно указывая водопои и удобные стоянки, предупреждая о топях, добровольно провожая к надежным бродам, заменяющим порушенные ледоходом и половодьем мосты. В сей дружественной земле дружина шла быстро и спокойно: дозоры никуда не пропадали, лошадей никто не травил, обозы не разворовывались. Безмятежно, ако по родному краю…

Двадцатого апреля Юрий Дмитриевич с дружиной миновал стольный Владимир, на всякий случай заперший ворота, и повернул к Москве, раскинув лагерь в полупереходе от города.

Тем же вечером к берегу реки возле галичан приткнулись три глубоко сидящие ладьи, сбросили сходни. Обозники принялись выгружать увесистые мешки, разносить их вдоль возков, угощая лошадей сочной и хрусткой морковью. Холопам же досталось пятнадцать бочек с солониной. Весьма приятная добавка в кипящие над кострами котлы с поднадоевшей путникам пшенной кашей!

Два дня дружина просто отдыхала – кушала, пила хмельной мед и пиво, валялась на кошме. Лошади отъедались морковкой и подвезенным из Владимира сеном.

В сам город владимирцы ворога не пустили – однако же от галицкого серебра отказываться не стали. И сено продали, и деготь для осей, и даже подковы для перековки обезноживших ратных коней.

С чего бы и не продать, коли гости проезжие цену хорошую дают?

Утром третьего дня бурлаки повели ладьи вверх по течению, вслед за ними двинулся по проложенному вдоль Клязьмы тракту и ратный обоз.

Однако уже перед полуднем к головному отряду внезапно примчались двое холопов на взмыленных скакунах, загарцевали перед княжеской свитой, состоящей из самого заволочского правителя, его сыновей и тысяцких.

– Московская дружина впереди! – громко предупредили гонцы из дозора. – Всего в двух переходах!

– Вы их видели? – уточнил Юрий Дмитриевич.

– С дозором московским столкнулись!

– Подрались? – чуть скривился звенигородский князь.

Холопы промолчали.

Московские ратники, галичские ратники. Сколько раз вместе на черемисов и на Орду ходили, сколько раз вместе Берег стерегли! Никакой вражды друг к другу служивые, понятно, не испытывали. Просто на сей раз так случилось, что воины – знакомцы, а то и друзья – по разные стороны княжьей ссоры оказались. Но пройдет пара-тройка лет – глядишь, и опять бок о бок супротив настоящего ворога пойдут. Так что встретившие друг друга передовые разъезды рубиться насмерть и не подумали. Разве что поругались, съехавшись посередь тракта. А может статься – и того не случилось. Встретились, обнялись, поболтали. Узнали, что и как, после чего и помчались каждый к своему князю – за наградой за важное донесение.

– Хотя бы сказали, сколько их там собралось? – криво усмехнувшись, поинтересовался Юрий Дмитриевич.

– Семьдесят сотен без обозников, – вздохнув, признался дозорный. – Ведет сам великий князь Василий Васильевич, с ним великий князь Рязанский да воевода Василий Боровский. Прилюдно обещался тебя побить Василий-то, когда Софья Витовтовна полки в поход провожала. Сказывают, витязь храбрый да решительный!

– Храбрый, да неопытный, – усмехнулся Юрий Дмитриевич. – Я этого мальчишку помню. Отважен, сего у него не отнять. Как врага увидит, зараз в атаку кидается. Я для него кое-что припас, о чем соглядатаи московские, за нами всю дорогу следящие, воеводам своим донести никак не могли. – Воевода оглянулся на едущих поодаль сыновей: – Василий, остаешься за старшего! Старший Дмитрий, за мной!

Вслед за звенигородским князем и его сыном помчалась полусотня всадников, в кольчугах и шлемах, со щитами на крупах коней и с рогатинами в руках.

Пусть до ворога еще два дня пути – но предосторожность не помешает.