Судьба Конрада

– Хороший вопрос, – ответил Кристофер. – Поесть-то они горазды, да? Молодая, вероятно, много двигается, но старая слишком уж величава. По всем законам она должна бы быть размеров миссис Бэлдок. Возможно, повар зачаровывает ее еду. Но я подозреваю, она использует чары для похудания. Слабо подойти спросить у ее горничной, прав ли я?

Я посмотрел на двух сплетничающих женщин и засмеялся:

– Нет. Сам спрашивай.

Кристофер тоже не осмелился, так что мы продолжили говорить о других подмеченных нами вещах. Тогда Кристофер и сообщил мне о своей теории, что миссис Бэлдок пьет. Но в самом конце, прямо перед тем, как вошел Эндрю и сказал, что мы можем отправляться спать, Кристофер поразил меня вопросом:

– Кстати, что или где этот Ладвич, куда исчез граф и из-за которого графиня так злится?

Я вытаращился на него. Как он мог не знать?

– Столица, конечно! Внизу, в Равнинах Сассекса, рядом с Малым Рейном. Все это знают!

– О, – произнес Кристофер. – Ага. Значит, граф уехал покутить, не так ли? Делом в том, Грант, что, когда живешь со Странниками, география немного перепутывается в голове. Они никогда не удосуживаются сообщить, где мы находимся или куда направляемся. Так в какой части страны мы находимся сейчас?

– В Английских Альпах. Прямо над Столлчестером.

Я был изумлен.

– Английские Альпы, – повторил Кристофер с серьезным задумчивым видом. – Ага. А какие еще есть Альпы – просто из любопытства?

– Французские, Итальянские, Австрийские. Эти Альпы вроде как сливаются. Английские Альпы отделены Фризией.

Кристофер выглядел немало озадаченным. Похоже, он не знал географию совсем.

– Фризия – страна на границе с Англией, – объяснил я. – Вся Европа между Ладвичем и Московией – плоская, а Альпы образуют как бы полумесяц по ее южной части. Английские Альпы – на севере от равнин.

Кристофер кивнул себе. Мне показалось, я услышал, как он бормочет:

– Конечно – Седьмая серия, здесь нет Британских островов.

– Что? – спросил я. – О чем ты?

– Ничего, – ответил он. – Я уже наполовину сплю.

Не думаю, что это было правдой, хотя я-то точно засыпал. Когда Эндрю сказал, что мы можем идти, я проковылял в лифт, а потом – из него, запрыгнул в ночную рубашку, рухнул в постель и тут же заснул. Позже той ночью я смутно слышал, как Кристофер встал. Я предположил, что он пошел в туалет в конце коридора, и в полусне ждал, когда он вернется. Но его не было так долго, что я снова погрузился в сон полностью и не слышал, как он вернулся. Всё, что я знал – на следующее утро он спал в своей кровати.

Нас подняли на заре.

В конце концов мы привыкли к этому, но первое утро было ужасным. Нам пришлось надеть фартуки и с большой корзиной в руках обойти дом – от чердаков до самого низа, – собирая обувь для чистки. Возле большинства дверей стояло по меньшей мере по одной паре. Но мистер Амос выставил четыре пары маленьких черных ботинок. Графиня выставила дюжину – и все нарядные. Леди Фелиция выставила кучу сапог для верховой езды. Со всем этим нам пришлось, спотыкаясь, спуститься в подвал, где мы с облегчением обнаружили, что для их чистки на службе держат другого человека. Тем утром я едва в состоянии был вымыть лицо, не то что обувь.

Затем нам позволили позавтракать вместе с толпой ворчливых лакеев с покрасневшими глазами. Эндрю тем утром не дежурил, и главным был Грегор, а он не любил нас обоих и особый зуб имел на Кристофера. Он отправил нас наверх в комнату Семьи для завтрака раньше, чем мы закончили есть. Он сказал, важно, чтобы там находились дежурные на случай, если кто-нибудь из Семьи спустится пораньше.

– Готов поспорить, он врал! – сказал Кристофер и шокировал меня, взяв себе хлеба и мармелада из большого буфета.

Когда сюда приплелись остальные лакеи, мы узнали, что все они тоже так делают.

И они соизволили появиться как раз вовремя. Бледная и задумчивая леди Фелиция в костюме для верховой езды пришла раньше семи. Никто ее не ждал. Грегору пришлось поспешно запихнуть под буфет хлеб, который он жевал, а его рот был так набит, что спрашивать леди Фелицию, чего она желает на завтрак, пришлось одному из других лакеев. Она немного грустно ответила, что хочет только булочек и кофе. Она собирается на верховую прогулку, сказала она. И не мог бы Грегор сходить на конюшню и велеть, чтобы седлали Айсберга. Грегор всё еще не мог говорить, иначе он отправил бы Кристофера. Пришлось ему с сердитым видом идти самому.

К тому времени, когда в комнату вплыла графиня, явно почему-то пребывавшая в ярости, перед буфетом вытянулся ряд блюд под серебряными колпаками, большинство из которых из подъемника для еды доставали мы с Кристофером, и она могла выбрать что угодно: от жаркого-ассорти до копченых почек и рыбы. Она слопала почти всё, пока допрашивала бедного простуженного бухгалтера.

Его звали мистер Смитерс, и, думаю, когда она позвонила, он сам едва начал завтракать. Во время беседы он не отрывал скорбного взгляда от ее тарелок. Но он долго не приходил, и Грегор послал за ним Кристофера, в то время как графиня сердито барабанила по скатерти длинными жемчужными ногтями.