Судьба Конрада

Паула материализовалась из клубов пара и потащила нас на буксире, но, к несчастью, оказалось, она плохо умеет объяснять. Она показала нам голую каменную комнату с гладильными досками разных размеров. Дала Кристоферу влажную льняную простыню, а мне стопку непросохших шейных платков. Показала нам, как включить утюги, и ушла.

Мы посмотрели друг на друга.

– О чем призадумался, Грант? – спросил Кристофер.

– Немного похоже на ту историю, где надо было превратить солому в золото, – ответил я.

– Точно! – согласился Кристофер. – И нет Румпельштильцхена, чтобы помочь нам, – он на пробу провел утюгом по простыне. – Никакой разницы. Или даже больше складок, чем раньше.

– Надо подождать, пока утюг нагреется, – сказал я. – Наверное.

Кристофер поднял утюг и повертел им туда-сюда перед своим лицом.

– Уже слегка теплый. Как вообще эти штуки работают? Они никуда не подключены. Там внутри саламандра, или что?

Я засмеялся. Невежество Кристофера было поистине изумительным. Чудная идея, что огненная ящерица может нагревать утюг!

– У них внутри блок питания – как у лапочек, плит и телевизоров.

– Серьезно? О! – произнес Кристофер. – На конце этого утюга зажегся маленький огонек!

– Возможно, это значит, что он достаточно нагрелся. У моего теперь тоже появился огонек. Давай попробуем.

Мы приступили к работе. Моя первая идея – сэкономить время и усилия, гладя одновременно по десять шейных платков – не сработала. Я сократил стопку до пяти, до двух, а потом до одного, который быстро пожелтел и завонял. Кристофер всё время бормотал:

– Похоже, я не оправдываю высокого мнения миссис Бэлдок обо мне – ни капельки! – пока не испугал меня восклицанием: – Великие небеса! Церковное окно! Смотри!

Я посмотрел. Посреди его простыни прожглось темно-коричневое пятно в форме утюга.

– Интересно, получится так еще раз? – произнес Кристофер.

Он попробовал, и получилось. Я зачарованно наблюдал, как Кристофер напечатал через всю простыню целый ряд церковных окон. Затем на нижней половине он сделал изображение маргаритки.

Но тут облако черного дыма и очень сильный запах вернули меня к моей собственной работе. Опустив взгляд, я обнаружил, что мой утюг прожег шейный платок, разрезав его на две части, и продолжил прожигать гладильную доску под собой. У меня там получилось очень глубокое и черное церковное окно. Подхватив утюг, я увидел в углублении тлеющие угли.

– О, на помощь! – позвал я.

– Не паникуй, Грант, – ответил Кристофер.

– Я не могу не паниковать! – воскликнул я, пытаясь разогнать клубы коричневого дыма. – У нас будут ужасные неприятности.

– Только если всё останется, как есть, – он подошел посмотреть на мою катастрофу. – Грант, оно слишком глубокое, чтобы быть церковным окном. У тебя тут скорее выдолбленная лодка, – он выключил свой утюг и помахал им у меня перед лицом. – Поздравляю.

Я чуть ли не заорал на него:

– Это не смешно!

– Смешно, – возразил он. – Смотри.

Я изумленно раскрыл рот. Дым исчез. Как и фигура черной лодки. Гладильная доска была ровной и целой, ее покрытая коричневыми пятнами поверхность – гладкой, а на ней лежали обыкновенные, белые, плохо выглаженные шейные платки.

– Как... – произнес я.

– Не спрашивай, – сказал Кристофер. – Сейчас избавлюсь от собственных произведений искусства.

Он взялся за уголок испорченной простыни и встряхнул ее. И все церковные окна просто исчезли.

– Грант, ты не видел, как я это делаю, –  повернулся он ко мне с очень серьезным видом. – Обещай, что не видел. Иначе твоя выдолбленная лодка вернется и будет глубже, чернее и дымнее, чем когда-либо.

Я перевел взгляд с него на восстановленную гладильную доску.

– Если я пообещаю, – сказал я, – могу я спросить, как ты это сделал?

– Нет, – ответил он. – Просто пообещай.

– Хорошо. Обещаю. В любом случае, это очевидно. Ты маг.

– Маг – это тот, кто расставляет ритуальные свечи вокруг пентаграммы, а потом бормочет заклинания. Ты видел, чтобы я такое делал?

– Нет. Ты, должно быть, очень продвинутый маг.

Я разрывался между страхом и удовольствием, поскольку подумал, что мне удалось достаточно разозлить Кристофера, чтобы заставить его рассказать что-нибудь о себе.

– Вздор! Тупоумный вздор! – начал он. – Грант…

К моему величайшему разочарованию, влетела мисс Семпл и прервала его.

– Бросайте это, мальчики, – сказала она. – Убедитесь, что утюги выключены. Мистер Эйвенлок как раз привез сегодняшние продукты. И мистер Максим хочет, чтобы вы начали свои кулинарные курсы с изучения того, как выбрать лучшие продукты.

Так что мы снова поспешили прочь – в промозглую каменную кладовую, дверь которой была открыта во двор, где мистер Эйвенлок наблюдал за тем, как команда младших садовников носит корзины с фруктами и ящики с овощами. Одним из них был мальчик с зашитыми вручную ботинками. Он ухмыльнулся нам, и мы ухмыльнулись в ответ, но я ему не завидовал. Мистер Эйвенлок был высоким худым типом с орлиным лицом и выглядел абсолютным тираном.

– Сотри улыбку с физиономии, Смедли, – велел он, – и возвращайся к рыхлению.