Читаем Судьба моя сгорела между строк полностью

Зачем заковываешь на ночьПо-каторжному дверь свою?Пока ты спишь, Иван Иваныч,Я у парадного стою.В резину черную обута,Ко мне идет убийца-ночь.И я звоню, ищу приюта,А ты не хочешь мне помочь.Закладываешь уши ватойИ слышишь смутный звон сквозь сон.Пускай, мол, шебуршит, проклятый,Подумаешь — глагол времен!Не веришь в ад, не ищешь рая,А раз их нет — какой в них прок?Что скажешь, если запятнаюСвоею кровью твой порог?Как в полдевятого на службуЗа тысячей своих рублей,Предав гражданство, братство, дружбу,Пойдешь по улице своей?Она от крови почернела,Крестом помечен каждый дом.Скажи: «А вам какое дело?Я крепкий сон добыл горбом».1946–1958* * *

В 1946 году Тарковский знакомится с Анной Андреевной Ахматовой. Как и Марина Ивановна Цветаева, она была опальным поэтом. Встреча с ней произошла у Георгия Аркадьевича Шенгели. Арсений Александрович чтил Ахматову как великого поэта и склонял голову перед обаянием ее личности. В свою очередь, Ахматова считала Тарковского одним из лучших поэтов того времени. На книге стихотворений, изданной в 1961 году, она напишет: «Арсению Тарковскому большому поэту и милому собеседнику. Ахматова, 29 июня. Ордынка».

Дружба с Ахматовой продолжалась двадцать лет вплоть до ее кончины в 1966 году.

Анна Ахматова. Коломна, 1936 год* * *

Страдания и беспомощность Арсения Александровича в первое время после ранения, свидетельницей которых была Антонина Александровна, а может быть, и любовь к Кетеване, разрушили, казалось бы, прочное, проверенное войной чувство любви к жене.

Наступал «самоубийственный» 1947 год.

<p>«Смерть никто, канцеляристка, дура…»</p>Смерть никто, канцеляристка, дура,Выжига, обшарканный подол,У нее чертог — регистратура,Канцелярский стул — ее престол.На губах клиента стынет слово,Словно рыба разевает рот,Если смерть, товарищ Иванова,Арифмометр повернет.Подошьет под номер пламень плотский.Все, чем горько мучилась душа,Погашает росчерк идиотскийСинего ее карандаша.1947<p>«Мало ли на свете…»</p>Мало ли на светеМне давно чужого, —Не пред всем в ответеМузыка и слово.А напев случайный,А стихи — на что мне?Жить без глупой тайныЛегче и бездомней.И какая малостьОт нее осталась, —Разве только жалость,Чтобы сердце сжалось,Да еще привычкаГоворить с собою,Спор да перекличкаПамяти с судьбою,Сладкое до болиГоловокруженье,В омут чуждой волиДушное паденье[44]1947<p>«Я боюсь, что слишком поздно…»</p>

Т. О.-Т.

Я боюсь, что слишком поздноСтало сниться счастье мне.Я боюсь, что слишком поздноПотянулся я к беззвезднойИ чужой твоей стране.Мне-то ведомо, какою —Ночью темной, без огня,Мне-то ведомо, какоюНеспокойной, молодоюТы бываешь без меня.Я-то знаю, как другие,В поздний час моей тоски,Я-то знаю, как другиеСмотрят в эти роковые,Слишком темные зрачки.И в моей ночи ревнивойКаблучки твои стучат,И в моей ночи ревнивойНад тобою дышит диво —Первых оттепелей чад.Был и я когда-то молод.Ты пришла из тех ночей.Был и я когда-то молод,Мне понятен душный холод,Вешний лед в крови твоей.1947
Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес